Ошибка дона Кристобаля

– Ну… во-первых, фигуральные выражения и аналогии не стоит воспринимать буквально, – заметил Кир-Кор, втайне досадуя на неуемную склонность Сибура эпатировать кого ни попадя. – Во-вторых, мои аналогии не всегда бывают удачными. И в-третьих, вы не корректны, когда закладываете отчуждающий смысл в местоимения «свой» и «нашего».

– Отчуждающий?..

– Да. Намеренно или нет, но тем самым вы отчуждаете грагалов от их материнской планеты.

– Простите, я вас не совсем…

– То обстоятельство, что некогда мать-Земля… вернее, то, что легитимная часть радетелей безопасности тогдашнего земного сообщества… отправила моих ни в чем не повинных предков в межзвездное изгнание, еще не повод считать нас сегодня просто гостями и регламентировать в пределах Солнечной системы каждый наш шаг. Уж поскольку мы, грагалы, граждане Галактики, постольку мы, очевидно, как и вы, граждане околосолнечного пространства, то есть грасолы. Есть в этом логика?

– Но тогда с какой стати вы вообще соблюдаете предписанный МАКОДом регламент?

– Из уважения к волеизъявлению предков. Демонстрируем лояльность к устоявшейся на Земле системе общественных отношений. Хотя и не считаем ее достаточно совершенной.

– Ну, положим, не все радужно и на планетах Дигеи. – Интротом покачал головой. – Едва ли только вашу Новастру можно ставить в пример… Виноват, я, кажется, употребил местоимение «вашу». Но, с другой стороны, не могу же я в самом деле говорить о Новастре «моя»!..

– Наша, – поправил Кир-Кор. – Она моя и в равной степени ваша. Как и Земля. Добро пожаловать на Новастру в любое время. Живите там где угодно, сколько угодно и, главное, свободно, без регламента.

– Спасибо, когда-нибудь я обязательно нагряну в гости. Правда, я не уверен, что мне будет там… хотя бы наполовину так же удобно, как на Земле.

– Новастра не слишком удобна и для грагалов, – признал Кир-Кор. – И это уже приподнимает завесу над «тайной», которая вас сегодня так занимает.

Подлокотник кресла разразился залихватской птичьей трелью сигнала.

– Мы пересекли границу экзархата, – подсказал интротом.

«День иволги позади, – с грустью отметил Кир-Кор. – Впереди у меня, как минимум, еще одна ночь на Земле».

По новастринскому календарю наступила ночь осьминога.

2. ЗНАК ЗВЕРЯ

Плавно снижая скорость, вагон промчался вдоль декоративного коридора из резво прыгающих с места на место люминесцентных белых, синих и красных полос, пробил диафрагму павильона станции с названием «Паратунка». Топоним чистокровно местный – так назывался курортный поселок, построенный в незапамятные времена возле целебных горячих источников вулканического происхождения, и так теперь называется крупный санаторно-парковый комплекс. «Чудо-источники…» – благодарно подумал Кир-Кор.

Многое тут было связано с Ниной…

«Не надо об этом, – посоветовал внутренний голос. – Ты сам запретил себе вспоминать Нину здесь, на Земле, – следуй зароку. Память о ней должна быть связана только с Новастрой».

«Плюм-плим-плям» – створки дверей распахнулись. С перрона шагнул в салон, пригнув голову, черноусый, приятной наружности человек в светлом с искрой блузоне. Амортизаторы дрогнули на ходовой платформе вагона – верный признак того, что новоприбывший весил не менее центнера. Усач свойски улыбнулся представителю экзархата, приветливо кивнул Кир-Кору и, чтобы не стеснять собеседников, вышел в первый салон. Через прозрачные створки автоматической межсалонной двери было видно, как он стал заталкивать в наплечную сумку небрежно скомканный дождевик.

– Федор Шкворец, наш главный механик, – пояснил Лирий Голубь. – Принимать целебные ванны ему приходится чуть ли не за полночь.

Кир-Кор обернулся. Пять торопливых фигур в черных дождевиках прошмыгнули в вагон через последнюю дверь. Лица под капюшонами скрыты забралами странных по форме серебристо-черных масок…

– Ваши астрологи и шаманы? – пошутил Кир-Кор. – Или просто ночной карнавал?

Юноша не нашел что ответить. Двери захлопнулись, вагон тронулся. Двое из карнавальной пятерки устремились в первый салон. Федор Шкворец, еще не успевший там сесть, смотрел на шустрых пришельцев. Кир-Кор ощутил укол тревоги и почти одновременно – прохладное прикосновение металла к затылку.

– Не двигаться! – приказал на геялогосе жесткий, исполненный отнюдь не шуточной угрозы голос. – Вы, оба! Руки на подлокотники!

Скосив глаза, Кир-Кор увидел у виска ошарашенного интротома ствол кернхайзера с характерным креплением утинга на конце. Подумал: «Сдается мне, юноша, мы имеем дело с тяжело вооруженными налетчиками».

– Да-а?.. – Интротом невольно повернул голову, и было ясно, что он никогда еще в жизни не видел налетчиков.

– Молчать! Не оглядываться, смотреть только вперед! Не вынуждайте нас применять оружие.

– Подчинение или смерть! – прохрипел простудно еще один голос.