Ошибка грифона

Похожая на гепардов пара в восторге захлопала, пара под грибком перестала обниматься, и даже молодой человек, которого девушка таскала на коврике, утрудился повернуть голову, посмотрел на Брунгильду и сказал своей девушке:

— Настя! Это дико смешно! Можешь смеяться!

Настя послушно засмеялась. Ее спутник придирчиво посмотрел, как она смеется, и добавил:

— Но при этом ты меня, пожалуйста, вези! А то тут вода холодная! Смейся, но вези!

Но, увы, Брунгильда не сумела остаться на пьедестале победы до конца своего пребывания в бассейне. В момент наибольшего торжества она уставилась на свою руку, пошатнулась и побледнела:

— Ой, кровь! Откуда? А, это длинный меня укусил, когда я его тащила! Что теперь будет? Вдруг он какой-нибудь заразный? Надо срочно сдать его на анализы! Где он? Дайте мне его сюда!

И дальше началось уже сплошное безобразие, больше похожее на разудалую семейную ссору, чем на сражение. Брунгильда гонялась за долговязым парнем по всему бассейну, вопила и пыталась забрать его с собой. В конце концов бедный парень, полуживой от ужаса, спрятался в туалете, а его приятель в раздевалке. Они сидели там и, не рискуя открывать двери, перекрикивались.

— Миша, ты жив? Ты где? — кричал один.

— А ты где?

— Я в туалете! Она не ушла еще, нет? Может, полицию вызвать?

— Лучше сразу десант. Советую покричать в унитаз. Оттуда вынырнет водолаз с подводным ружьем, — мрачно сказала Брунгильда и, капая на укушенную руку нестерильными слезами, отправилась одеваться.

Ирка и Багров ждали ее в фойе. Брунгильда появилась минут через пять. Перед дверями на улицу она остановилась и стала искать шапку.

— После бассейна нет ничего хуже сквозняка! Чуть-чуть продуло, температура тела понизилась до тридцати шести и — фьють! — началось стремительное размножение микробов! — поведала она, волнительно дрожа губами.

— А разве не ты говорила, что плавала прошлой зимой в полынье? — напомнила Ирка.

Брунгильда задумалась.

— Ну, допустим, плавала, — неохотно признала она. — Но ведь это полынья! И потом, даже в полынье я не снимала шапку… Пошли к вам в машину! Не хочу разговаривать на холоде!

Багров пустил Брунгильду в автобус.

— Теперь поехали! Я хочу, чтобы печка работала! — велела Брунгильда.

— Куда поехали?

— Куда-нибудь. Люблю просто кататься. Только верните меня потом назад, у меня здесь машина!

Багров завел двигатель и тронулся. Тем временем Брунгильда распотрошила автомобильную аптечку и, промыв укушенный палец перекисью, обложила его сухим льдом.

— А! Обгоняй его! Обгоняй! — закричала она, показывая на вынырнувшую перед ними белую «Мазду».

— Зачем? — спросил Багров. — Здесь до перекрестка триста метров. Ну погоню как псих на холодной машине, посажу двигатель, а потом он будет стоять сзади меня на светофоре и издеваться!

— А! И правда! — удивленно сказала Брунгильда. На десять секунд она замолчала, а потом снова начала кричать: — Тормози! Тормози! Куда ты гонишь? Мы сейчас врежемся!

— В кого? — снова спросил Багров, пытаясь найти, в кого тут можно врезаться.

— Вон в ту «Газель»!

— Она же далеко.

— Сейчас далеко, а когда-нибудь потом будет близко.

Матвей осторожно выдохнул.

— Ты позвала нас на встречу! Хотела что-то сказать! — напомнил он.

Брунгильда решительно кивнула:

— Короче, вот! Цель встречи! Я хотела попросить тебя о дополнительных тренировках! Через три недели бой с Черной Дюжиной. Они нашли замену Джафу, и вроде неплохую. Фулона говорит, что только каменное копье вскроет стену их щитов. Другого тяжелого копья у валькирий все равно нет.

— А моя рунка какое копье? — ревниво спросила Ирка.

Брунгильда растерянно почесала нос.

— Получилось, что я проболталась. И, главное, никто не поверит, что я сделала это случайно, — пробормотала она. — Да, рунка, конечно, тяжелое копье. Но… э-э… сражаться в строю валькирий ты больше не сможешь.

— Почему? — крикнула Ирка, не узнавая собственного голоса. — Я Трехкопейная Дева!

— Нет, — сказала Брунгильда. — Ты Дева Надежды! Только не спорь со мной и не вдавайся в магические подробности. Я все равно в них ничего не пойму. Это решение Фулоны, и она его не изменит.

Что было дальше, Ирка помнила плохо. Ее точно захлестнуло. Она кричала на Багрова, чтобы он гнал. Кажется, даже пыталась, наклонившись, нажимать рукой на педаль газа. Брунгильда то вопила от восторга, что они так гонят, то ее начинало трясти и она требовала у Багрова немедленно остановиться. Закончилось все тем, что на одном из перекрестков Брунгильда не то выпала, не то выпрыгнула из автобуса. Потом, уже в той части Москвы, где жила Фулона, Багров снес кому-то зеркальце, и Ирка, выскочив, побежала. Она не помнила, какими дворами бежала и как находила дорогу. Запомнила только, как дышала через шарф и как во рту вкус шарфа смешивался с железистым вкусом крови.