Ошибка грифона

— Не люблю сложное оружие. У всякой сложной железки всегда один неожиданный плюс и целая куча вполне ожидаемых минусов. Арей говорил, что если уж давать кому-то по голове, то чем-то предельно простым. У простоты намного больше граней, чем у сложности.

Варсус доел яблоко и, подув на огрызок, вернул его в соседний зал на натюморт, спрятав под изображенную на картине дичь.

— Опять! — сказал он.

— Что «опять»?

— Ты постоянно говоришь «Арей». Раз в десять минут. Даже чаще!

— Серьезно? — озадачился Меф.

— Да. У тебя из десяти цитат восемь из Арея и только две из прочих классиков. Ты просто как зомбированный!

Буслаев сердито вскочил. Он чувствовал, что Варсус прав, и это было обидно вдвойне. Неужели он так зависим от Арея, что это бросается в глаза?

— Пошли! — потребовал он.

— Куда? 

— Все равно куда. На крышу или во двор. Топай давай!

— Созрел для драки? Неужто? А как же твое пищеварение? — насмешливо спросил Варсус.

— Идем, пока Дафна не вернулась!

— Погоди, только газетку уберу! Надо оставить все культурно! — По тому, как нарочито медленно Варсус сворачивал газету, Мефодий угадывал, что ему хочется драться ничуть не меньше. Только он это скрывает.

Они телепортировали во двор Третьяковки и придирчиво оглядели его. Что ж, места хватит.

— Начинаем? — предложил Мефодий.

— Минуту! Надо подстраховаться, а то еще увлечемся! Морок может соскочить.

Материализовав крылья, Варсус неторопливо облетел двор, аккуратно залепляя кружочками колбасы все выходящие сюда камеры. Мефодий следил за ним снизу. Варсус напоминал студента-второкурсника художественного или архитектурного вуза, у которого после мучительной чесотки в лопатках вдруг прорезались крылья. Худенький, пшеничные волосы давно свалились бы на глаза, если бы их не удерживал обруч. Закончив украшать камеры колбасой, Варсус выбросил газетку в урну и тщательно вытер руки влажной салфеткой.

— Вот я и готов! — сообщил он, и в его вытянутой руке вспыхнула рапира.

Отпрыгнув, Мефодий извлек спату и, не теряя ни секунды, атаковал. Он не любил давать противнику время изучать себя и свое оружие. Зачем? Арей — опять Арей! — утверждал, что противник в бою не должен иметь времени думать. Он должен видеть твой сверкающий клинок, жалящий его со всех сторон, и больше, по сути, ничего. В этой ситуации он не сможет ничего планировать, вспоминать удачные связки, комбинации. Одна мысль должна биться в его сознании — бежать, спастись любой ценой.

Меф был уверен в своей атаке. Колющий, рубящий (разумеется, в меру осторожно, чтобы не нанести Варсусу раны) — и сразу же на возврате меча удар навершием в челюсть. И хватит со светлого. От колющего Варсус ушел, красиво отклонив корпус. На рубящий Мсфодию не хватило половины шага, потому что Варсус искусно сместился в неудобную для Буслаева сторону. Удар же навершием вообще не состоялся, потому что яростная сила толкнула Мефодия в грудь. Выбила дыхание и впечатала спиной в постамент бюста Третьякова.

Мефодий вскочил, размахивая спатой. Варсус уже отнял от губ тростниковую дудочку и придирчиво ее разглядывал.

— Сфальшивил немного. Ниточка вот прилипла! — пожаловался он, снимая ее двумя пальцами.

Буслаев прыгнул на него со спатой, но опять вытер спиной памятник, так толком и не заметив, когда Варсус успел поднести дудочку к губам. И опять вскочил, и опять бросился. И снова оказался на земле. Раз за разом он упрямо атаковал, но только себе же делал хуже, потому что никак не мог прорваться к Варсусу. Тот защищался рапирой очень стабильно, а маголодии, которые выдыхала его тростниковая дудочка, всякий раз отбрасывали Мефодия назад.

— На шесть и по хлопку!.. Ах, какая неудача! Тут было шесть с половиной! А тут вообще семь... — комментировал Варсус, тщательно обтирая свою дудочку о рукав.

Дождавшись, пока Варсус отвлечется. Буслаев перекатился и прыгнул на него с четырех шагов. И снова непонятно откуда взявшаяся маголодия отбросила его как котенка. Варсус оторвал дудочку от губ.

— На четыре шага! — сказал он. — А знаешь, я ведь и на два могу! И на полтора могу. А вот на шаг пока не могу. Но работаю над этим. Еще лег шестьсот тренировок — и смогу и на шаг.

Буслаев с усилием поднялся, опираясь на руки. Его шатало. Все тело ныло. Казалось, им только что поиграла в футбол команда из восьми страусов.

— Ну что, хватит с тебя? — участливо спросил Варсус. — А то все-таки непросто с тобой. Надо же не просто маголодию выдыхать, а еще ее и смягчать. Боюсь, забудусь и шарахну тебя чем-нибудь серьезным.

Буслаев не сразу понял значение его слов, а когда понял, его обожгло обидой. Получается, все это время Варсус еще и жалел его, смягчая действие маголодий! А ведь мог еще взлететь и обстреливать Мефодия с воздуха, вообще не рискуя попасть под клинок!

 — Сдаешься? — спросил Варсус.