Ошибка грифона

– Нет. Его мечта убить кого-нибудь сбылась. Я как мог перевязал себе ногу и вскарабкался по склону. Там валялся его плащ. Он заинтересовал меня, и я его взял. Взгляни! Ничего не замечаешь?

Мефодий посмотрел на плащ чуть внимательнее. Плащ пропах дымом, а нижний край еще и потемнел, словно от сильного жара.

– Огнеупорный! Пятый класс магической защиты! – сказал Буслаев.

– Да, – согласился Варсус. – Высший уровень магической защиты. Но обычно пятый класс защиты – это отражение стрел, копий и мечей. А тут на копья и стрелы махнули рукой, а всю магию направили на одну только огнеупорность. А ведь не так уж и часто тебя поджаривают!

Мефодий встряхнул плащ.

– Смотри-ка, а здесь его все-таки прожгло! – сказал он.

– То-то и оно! Хотел бы… или, скорее, не хотел бы я видеть того, кто прожег пятый класс магической защиты! Обычным огнем такой плащ не возьмешь. Разве что каким-нибудь особенно мощным. – Варсус отобрал у него плащ и, перекинув его через руку, отыскал пряжку. Железная пряжка была искусно выкована в форме драконьего глаза.

– Владелец плаща, похоже, был очень увлечен драконами! – сказал Буслаев.

Рядом с ними, сияя разливающими свет крыльями, опустилась Дафна.

– Я нашла Расщелину Духов! Совсем близко… Там, за домами! – крикнула она.

– Вообрази, я тоже ее нашел! В нее-то мы и скатились, – пробурчал Варсус.

Кривясь от боли, он подпрыгнул, стараясь нагружать лишь здоровую ногу, и, распахнув крылья, полетел за Дафной. Мефодий же побежал, избегая при Варсусе летать. Он обогнул несколько домов, протиснулся в щель под каменной оградой и неожиданно для себя покатился вниз по склону. Дафна и Варсус, оказавшиеся здесь раньше, подхватили его:

– Осторожно!

Мефодий вскочил, задирая голову. Над ним фундаментами, частями стен и покосившимися колоннами нависал заброшенный город. Они стояли в начале крутого склона, словно в огромной воронке. Повсюду были разбросаны части каменных и деревянных строений. Все раскрошенное, вмятое, вдавленное в землю. Казалось, неведомый великан ударил по городу булавой, уничтожив все, что здесь находилось. Внизу воронки в земле зияла шипящая дыра, непрерывно выплевывающая белый пар и раскаленные капли воды.

– Это здесь? – спросил Мефодий.

Дафна и Варсус молчали. В этом месте было что-то гнетущее. Осыпающийся глинистый склон с дырой напоминал распахнутую пасть смерти, которая квартал за кварталом и улицу за улицей втягивала в себя забытый город, перемалывая его в забвение. Ощущение тоски было таким острым, что Мефодий отступил на шаг, опасаясь, что и его затянет.

– А голоса? – спросил он. – Если это Расщелина Духов, здесь должны быть слышны голоса!

Выбрав на берегу место потверже, он опустился на колени и постарался заглянуть внутрь дыры. Дафна на всякий случай придерживала его за плечо. Внутри что-то клубилось. Туман мешал заглянуть дальше, но все же по сквозившему снизу воздуху, по какому-то глухому равномерному звуку, похожему на гул, Меф угадывал внизу нечто громадное, страшное, не имеющее не только дна, но и самой его возможности. Даже пахло здесь не обычной для Тартара серой, а чем-то другим – душным и остро-стерильным.

– Запах страха. Так пахнет в приемной ветлечебницы, где много перепуганных животных! – сказала Дафна, которая как-то водила в ветеринарку Депресняка, ухитрившегося получить тяжелый укус в шею в бою с кавказской овчаркой.

«Вы что, девушка, шутите? Даже трогать его не буду! Он не жилец!» – сказал усатый ветеринар, но все же порядка ради стал промывать рану. Пять минут спустя рана затянулась у него на глазах. Депресняк, выцарапавшись из комбинезона и освободив крылья, удрал в форточку. Ветеринара же его помощница приводила в сознание с помощью нашатыря.

Мефодий вслушивался в неясный гул Расщелины, но голосов не различал. Тогда он протянул руку и осторожно коснулся пара, который не валил из расщелины столбом, а имел четкие границы. Поднимаясь из горловины Расщелины, он бугрился, застывая как мыльная пена.

Прикосновение Мефа, легкое и быстрое, не осталось незамеченным в Расщелине. Мефодий ощутил холод, поднявшийся от кончиков пальцев до плеча. В пустоте Расщелины что-то заволновалось, загудело. Звук разносился каскадами, ширился. Длинная струйка пара попыталась коснуться золотых крыльев на шнурке у Мефа, но отдернулась от них, точно обжегшись.

– Арей! – негромко окликнул Мефодий. – Арей!

Голос его, почти шепот, как показалось Буслаеву, разнесся неожиданным эхом. Казалось, вся Расщелина Духов вдруг рявкнула громко «Арей!», и раздробленное на тысячи голосов имя мечника покатилось вглубь.

От неожиданности Мефодий отпрянул. Прошло совсем немного времени, и туман посреди Расщелины заклубился и, поднявшись прямым узким столбом, начал менять форму. Постепенно он складывался в узнаваемую фигуру. Густел, утрачивал прозрачность. Перед Мефом стоял Арей – такой же, каким Мефодий помнил его по резиденции мрака. Шагая по туману, мечник подошел к нему и остановился в двух или трех шагах.