Ошибка канцлера

Наконец-то мне удалось хоть отчасти удовлетворить свое любопытство в отношении нашего бывшего посланника при петербургском дворе. Господин Алексей Бестужев промелькнул как метеор на московском горизонте. В качестве посла России в Гамбурге он удостоился единственной, хотя и довольно продолжительной, аудиенции, но на балах не бывал и почти немедленно после разговора с Анной оставил Москву. Ни о каком его новом назначении толков нет. Путь Бестужева лежал обратно в Гамбург, хотя и с заездом в Голштинию, в Киль. Подобный визит сам по себе достаточно знаменателен. В Москве его истолковывают по-разному. Одни считают, что Бестужев имел поручение от императрицы посмотреть на сына покойной цесаревны Анны Петровны и выяснить позиции его отца и опекуна, герцога Карла Голштинского. Императрица волей-неволей должна заботиться о наследнике престола. Однако не исключено, что Бестужев преследовал и какую-то иную цель. Не в завещании ли императрицы Екатерины дело? Голштинцы должны его иметь.

Вот видишь, дорогая, я начинаю касаться государственных дел, к которым не имею решительно никакой склонности. Что делать, всему виною московская скука. Подчас она становится невыносимой, хотя ее очень скрашивает единственное подлинное увлечение императрицы – музыка и театр, о которых она не устает хлопотать. Даже у очень сильных людей можно найти ахиллесову пяту, для Анны она в сцене.

Москва. Анненгоф. 173[?] Императрица Анна Иоанновна, архитектор В. В. Растрелли, позже Бирон

– Знаешь, для чего позвала-то тебя, Варфоломей Варфоломеич?

– Я счастлив, что вы вспомнили о вашем покорном слуге, ваше императорское величество.

– Да как же мне про тебя-то не помнить, граф. Строил ты для меня в Митаве, во всей империи теперь строить будешь, чтоб на всю Европу шла слава о наших дворцах, слышишь, Варфоломей Варфоломеич? Ни на чем высчитывать да прикидывать не будем. Себе ты копейки лишней не возьмешь – знаю тебя, а для дела не жалей, прямо у меня проси.

– Благодарю вас, ваше величество.

– И благодарить не на чем, господин баудиректор. Ведать будешь всеми архитектурными делами Канцелярии от строениев. Но до того дело еще дойдет, а пока займись театром здесь, в Москве. На Красной площади прямо и ставь, да чтоб огромный, чтоб в Европе такого не бывало. Мне маленьких-то, как у государя Петра Алексеевича, не надобно.

– Как прикажете, ваше величество. Но если огромный, скажем, на тысячу мест…

– Мало, мало, граф, больше давай. В Комедийной-то хоромине петровской, сказывали, сотни четыре народу помещалось, так мне чтоб в десять раз больше. Сообразишь, Варфоломей Варфоломеич? И чтоб быстро было. Знаю, знаю, скажешь, материал подобрать, людей согнать, а ты другое пойми: вон сколько было царей-то, а не успела Анна Иоанновна на трон вступить, получай Москва подарок – театр невиданный, красоты неслыханной. Ты не думай, он не сейчас мне на ум пришел. О нем со свадьбы своей мечтала, не чаяла, что доживу.

– Ваше величество, я пытаюсь сразу прикинуть. Это нужно с ярусами, с ложами, партер просторный, иначе места будет маловато.

– Ярусами, говоришь? Так еще лучше. Ты рассказывай, а я послушаю, рисовать-то успеешь, придет черед. На словах сначала условимся.

– Я полагаю, ваше величество, лучше всего тысячи на три мест. Поставим, если согласие ваше будет, на склоне холма, чтобы вход с Красной площади, рядом с Никольскими воротами Кремля, бок о бок с зимним Анненгофом. Место для виду выгодное.

– Гляди, как славно придумал! Молодец ты, граф, право слово, молодец. Только чтоб вход с лестницами широкими, с резьбой.

– Непременно, ваше величество. Лестницы в два марша развернем, двери высокие, а за ними сразу зал и театр самый. Простор такой, что дух захватит. А на ярусы хошь снаружи, хошь из зала по лестницам деревянным подняться можно. С улицы-то попроще, а изнутри резные.

– Все из дерева делать будешь?

– Да ведь из дерева только скоро и получиться может. С каменщиками работу затянем. Но первый этаж непременно из камня – прочнее будет, да и надо там печи разместить для топки: воздух горячий из-под пола пускать станем.

– Ты и о мебели позаботься. Пусть сей же час начинают делать. И о театре – тынки там всякие, машины, плошки, шандалы для свету. Место для оркестра попросторней сделай.

– Много ли, ваше величество, двадцати музыкантам надо!

– Почему это двадцати? С чего взял, граф? Мне и музыкантов нужно много, как ни у кого из государей. Так что уж ты на полсотни с запасом делай. И чтоб хору свободно стоять – певчих-то человек полтораста будет. Сегодня же распоряжусь, чтоб музыкантов в штат набирали, а певчие из хора пойдут – научатся. Так когда поспеть-то сможешь, Варфоломей Варфоломеич?

– Ваше величество, поверьте, быстрее чем к следующему году не успеть, хоть без остановки строить будем.