Ошибка Купидона

В самом деле, что может предпринять в такой ситуации человек? Прежде всего — выключить музыку. А я тем временем преспокойно удалюсь восвояси.

Все это промелькнуло в моей голове за какие-то доли секунды. Каким бы бесшабашным ни стало мое настроение — такая встреча мне была ни к чему. И чтобы ее избежать, следовало поторопиться.

Понятно, что бесполезно даже пытаться расслышать какие-либо звуки за одной из дверей, поэтому можно приоткрыть наугад первую попавшуюся…

Глава 6

Я чуть не выронила из рук видеокамеру, потому что ожидала увидеть совершенно другую «картинку». Есть выражение — наблюдение за наблюдающим. Я оказалась примерно в таком положении: Хрусталев снимал Светлану на камеру того же типа, как моя, а она самозабвенно и исступленно танцевала перед ним совершенно обнаженная.

От неожиданности я забыла включить свою и минуты полторы просто наблюдала за происходящим. Поразил меня не столько сам факт этого танца — мало ли как тешат себя люди, — сколько выражение лица Светланы. Описать его невозможно. В нем соединились радость и боль, наслаждение и мука. С закрытыми глазами и полураскрытым ртом, она напоминала одержимую. Ее изломанные, даже уродливые движения почти без преувеличения можно было назвать конвульсиями.

Обнаженный до пояса Хрусталев передвигался по комнате с кошачьей грацией, меняя ракурс съемки, залезал на кресло, ложился на пол, но, на мое счастье, ни разу не развернулся в мою сторону.

Выйдя из столбняка и вспомнив, зачем, собственно, меня занесло в эту музыкальную психушку, я включила камеру и уже через ее глазок заметила на столике у кровати использованный шприц. Болезненная экзальтация Светланы сразу же получила объяснение — она явно находилась под воздействием наркотика и, может быть, не ведала, что творила.

Несмотря на всю, на первый взгляд, экзотичность увиденной сцены, большого разнообразия в происходящем не было. К тому же в любую секунду я сама могла попасть в объектив хрусталевской камеры, а лавры кинозвезды мне были ни к чему. Поэтому, отсняв небольшой эпизод, я тихонечко ретировалась.

Но прежде, чем покинуть квартиру, заскочила на кухню, ведь именно оттуда доносился смрад, который привлек мое внимание в самом начале. На газовой плите дымилась раскаленная докрасна турка, а в воздухе стоял такой чад, что у меня на глазах выступили слезы. Перекрыв газ, я открыла форточку и только тогда направилась к выходу.

Выбежав из подъезда, я решила, «не отходя от кассы», просмотреть отснятый материал, благо камера позволяет сделать это без видеомагнитофона.

Поудобнее усевшись на лавочке, я закурила сигарету и приготовилась испытать «чувство глубокого удовлетворения» от проделанной работы.

Каково же было мое удивление, когда вместо танцующей Светланы я увидела… эпизод своей старой рабочей съемки. Второй раз за последние пятнадцать минут на меня напал столбняк. Что это? И как такое могло случиться? Мысли заметались в поисках ответа. Прежде всего надо восстановить последовательность моих утренних действий. Так… Я приготовила для сегодняшней операции новую кассету, положила ее на писменный стол рядом с видеокамерой. Значит, когда заряжала ее, взяла другую. Это — первая ошибка.

Что ж, в девяти случаях из десяти ничего страшного произойти не могло. Самое неприятное, что случилось бы, — стерся бы небольшой кусочек предыдущей записи. Так туда ему и дорога! Но весь ужас ситуации в том, что есть десятый случай: видеокассеты можно «застраховать» от нечаянного стирания — отломить маленькую пластмассовую пластинку в специальном окошечке. Тогда стереть или записать что-либо новое на кассету невозможно. Обычно я свои записи не «страхую». Но по закону подлости сегодня мне попалась под руку та единственная кассета, с которой я провела эту незатейливую процедуру, так как снятое на нее могло мне еще понадобиться.

Следующая моя ошибка в том, что, глядя в видоискатель, я, оглушенная музыкой и собственным нахальством, лицезрением необычного танца Светланы и вообще рискованностью ситуации, не заметила, что запись на камеру не ведется. Это же надо! Пробраться в квартиру в момент «преступления», заснять компромат, уйти незамеченной… и все только для того, чтобы сейчас тупо вертеть в руках кассету с посторонней съемкой. В более дурацком положении я не оказывалась никогда в жизни! А ведь проделать то же самое еще раз наверняка не получится. Я же не сумасшедшая и понимаю, насколько безумной была моя затея изначально. То, что она удалась, результат везения и случая. И особого состояния организма, известного исключительно артистам и частным детективам, которое и те и другие называют заграничным словом «кураж». Ни за какие коврижки я не вернулась бы снова в эту проклятую квартиру.

Больше всего на свете мне сейчас хотелось позвонить Вениамину и отказаться от работы.

Но Зеленина не было в городе.