Ошибка Либермана

— Эрнандеса застрелили в затылок, — сказал он. — Пытались создать впечатление двойного убийства. Однако сделали это неумело. Если бы Эрнандес выстрелил первым, Скетл не смог бы нажать на спуск, поскольку пуля попала ему в позвоночник. А в Эрнандеса пуля вошла сзади, и он упал лицом вниз в противоположную сторону от Скетла. Но есть еще кое-что. Пистолет нашли в правой руке Скетла, а он был левша. Мы отчасти проследили путь женщин. Младшая, Эстральда, буду благодарен, если вы пошлете мне ее фото…

— Это точно ваша Эстральда, — сказал Либерман. Морин и Айрис помедлили перед дверью кабинета, глядя на Эйба, который кивнул, приглашая их войти. — На снимке в газетной вырезке именно она, и такой же я нашел в доме ее матери.

— Как бы то ни было, я потерял ее след в Сан-Диего, — сообщил Ласаль. — Старшая сестра оставила более отчетливый след — сначала в Сент-Луисе, потом в Джорджии. Там я ее и потерял.

Первой вошла Морин. Айрис последовала за ней и осторожно прикрыла за собой дверь.

— Некоторые считают, что эти девушки уехали отсюда со значительной частью сбережений Эрнандеса, — сообщил Ласаль и затем сказал, обращаясь к кому-то на своем конце провода: — Заканчиваю, Джесс. Скажи этим дамам и господам, что я говорю с Джорджем Бушем.

Морин выглядела как обычно, только лучше. Немного стройнее, чем во время их последней встречи. Больше косметики, желтое облегающее платье. Рыжие волосы приобрели более яркий оттенок, Либерман подумал, что природе в данном случае помогла химия. Она положила сумочку на стол, рядом с фотографией детей доктора Дипа, и посмотрела на Айрис, одетую в длинную темно-синюю юбку и блузку в тон. Китаянка была коротко подстрижена, глаза покраснели от слез, хотя сейчас она не плакала.

— Бар «У Крошки О’Брайен», — продолжал Ласаль, — принадлежал Эрнандесу много лет. Счета в банке у него не было, деньги он не транжирил. И при этом в доме не нашли ни доллара. Эти проститутки убили Эрнандеса и Скетла Гарта, и я убежден, они сделали это не просто для собственного удовольствия. Вы понимаете, к чему я клоню?

— Отпечатки пальцев? — спросил Либерман.

— Это между вами, мной и «Сазерн Белл», или кто там обслуживает эту связь, — сказал Ласаль. — Полицейские, побывавшие на месте преступления в ту ночь, повсюду оставили свои отпечатки. Они думали, что это тривиальная ссора в публичном доме, никаких сложностей. Сейчас я должен идти. Телефон и адрес вашего отделения мне сообщил ваш сотрудник Бриггс. Я пошлю вам копии всех документов, которые разыщу. А в частном порядке могу сказать, что будет, если вы поймаете вторую сестричку. Мы обратимся с просьбой об экстрадиции. Будем говорить о нашем приоритете. Вы постараетесь ее не отдать. Кэрол Ласаль утверждает и впредь будет утверждать, что мы уличили этих девиц в совершении двойного убийства, но, учитывая, что прошло столько времени, а доказательств теперь не сыскать, хороший адвокат сможет добиться оправдания. Мы же хотим, чтобы свершилось правосудие.

И, подумал Либерман, мы не хотим, чтобы мэр оказался в неловком положении.

— Я понимаю, господин мэр, — сказал он.

— С вами приятно иметь дело, детектив. Если когда-нибудь окажетесь в наших краях, навестите меня. Обещаю угостить лучшими устрицами Мексиканского залива.

Мэр Кэрол Ласаль повесил трубку, и Либерман повернулся к двум молчавшим женщинам.

— Морин Хэнраган, это, я полагаю, Айрис Хуанг. — Женщины не смотрели друг на друга. — В последнее время подруга Билла и…

— Как он? — спросила Морин.

— Доктор верит в возможность удачного исхода, — сказал Либерман.

— Возможность? — спросила Морин.

— Никаких гарантий врачи не дают, — ответил Либерман.

— Мы можем его увидеть? — спросила Айрис.

— Я узнаю у доктора, — ответил Эйб. — Взглянуть на него вы, вероятно, сможете, но он без сознания.

— Как зовут доктора? — спросила Айрис.

— Далавал, — ответил Либерман.

Айрис встала:

— Я его поищу.

— Конечно, — сказал Либерман.

Айрис улыбнулась Морин, та ответила ей улыбкой, и Айрис вышла из кабинета, осторожно закрыв за собой дверь.

— Производит приятное впечатление, — заметила Морин.

— Да.

— Ей бы лучше дойти до конца коридора, сесть в лифт, спуститься и уехать — она оградит себя от лишних страданий.

Либерман встал:

— Ты звонила Майклу?

Морин кивнула.

— Они прилетают утром, — сообщила она. — Они не хотели, чтобы Билли не спал ночь. Единственный прямой рейс из Торонто был в девять. Они полетят самолетом «Эйр Кэнада»…

— Он выдержит, Мо, — пообещал Либерман, подходя к Морин.

— Я не об этом, Эйб, — сказала Морин, кусая нижнюю губу. — Скажи мне правду. Тебе он действительно нравится?

— Он хороший напарник, — ответил Либерман.

— Когда трезв, — сказала Морин с горечью.

— Он надежный напарник, хороший полицейский.

— И тебе он нравится? — снова спросила Морин, подняв глаза на Либермана

— Он мне нравится, Мо.

— Тебе надо побриться, Эйб, — посоветовала она. — К утру у тебя вырастет седая борода.

— Я не ребенок, Мо.