Ошибка Одинокого Бизона (илл. А. Вальдмана)

— О, если бы тебе удалось выдержать испытание! — воскликнула она, сжимая руки.

Послышались шаги Келеманы и брата, и больше мы не сказали ни слова.

6. КОНЕЦ ОХОТЫ

На следующее утро мы встали очень рано, а на восходе солнца пришли Кутова и Чоромана и позавтракали вместе с нами.

Когда мы поели, явился Тэтиа и, усмехаясь, остановился в дверях.

Втроем мы вышли из пуэбло. Впереди шел Кутова, за ним я, а за мной по пятам следовал Тэтиа. Я чувствовал, что он обжигает меня злобным взглядом.

Всю дорогу он молчал, а к полудню мы вышли на просеку. Здесь мы нашли обглоданные кости животных, убитых нами во время последней большой охоты. Тэтиа предложил остаться здесь и посмотреть, не придет ли сюда большой бурый медведь. Но Кутова возразил, что не стоит понапрасну тратить время — медведь эти последние дни питался тушей оленя, убитого Потошей, и мы должны пойти туда и посмотреть, все ли он съел. Когда мы шли к подножью горы, нам попадались на пути олени, лоси и дикие индюки, а в конце просеки мы после недолгих поисков нашли то место, где не так давно лежала туша. Медведь и другие хищники сожрали ее; остались от нее только обрывки шкуры да обглоданные кости. Тогда Кутова сказал, что нам остается сделать только одно: убить другого оленя или лося и ждать, не придет ли бурый на новую приманку. Тэтиа тотчас же согласился.

Два дня охотились мы на просеке, и наконец Кутова, который захватил с собой ружье, подстрелил большого лося.

Все это время Тэтиа только и говорил, что о страшной силе и жестокости бурых медведей, припоминал, сколько тэва они растерзали и искалечили. Эти разговоры он вел для того, чтобы запугать меня. А я был испуган, я трусил так, что при одной мысли о бурых медведях меня начинало тошнить.

Кутова подстрелил лося на южном склоне горы Обсидиан; раненое животное пыталось убежать, но пало на широкой просеке, спускавшейся к южному каньону. Лось лежал на середине просеки, на расстоянии ста шагов от леса, где журчал ручей. Когда мы потрошили животное, Тэтиа сказал, что он очень беспокоится и жалеет меня: лес очень далеко, и если первая стрела не убьет, а только ранит медведя, зверь догонит меня и растерзает на части раньше, чем я успею добраться до леса и влезть на дерево. На это мы не ответили ему ни слова.

Кутова предложил поставить плетень, за который я должен был спрятаться. Тэтиа стал возражать: не стоит тратить время и силы, плетень мы поставим, когда убедимся, что бурый нашел тушу. Но Кутова настоял на своем. Так как ветер дул с запада, плетень мы поставили к востоку от туши, шагах в пятнадцати от нее. Тэтиа отказался нам помочь, а когда мы хотели протащить куски мяса на восток, чтобы медведь нашел тушу по нашему следу, он заявил, что мы можем обойтись без его помощи, а он вернется в наш лагерь и приготовит ужин.

Мы расстались. Кутова и я пошли на восток, волоча по траве огромные куски мяса, а Тэтиа повернул на север. Когда мы вошли в лес, Кутова остановился и сказал:

— Тэтиа пойдет на все, чтобы помешать тебе. Прикрытие он хотел поставить позднее, чтобы бурый, придя во второй раз к туше, увидел плетень, которого раньше не было. Тогда медведь мог бы встревожиться, броситься к плетню и растерзать тебя раньше, чем ты успел бы натянуть тетиву. Вернемся на опушку леса и посмотрим, что делает Тэтиа.

Мы спрятались в кустах и стали ждать. Тэтиа не было видно, но вскоре он вышел на просеку и направился к убитому лосю. В нескольких шагах от него он остановился и опустился на колени; высокая трава закрывала его до пояса. Он наклонился, и нам показалось, что он роет яму. Потом он встал, расправил примятую им траву и пошел на север, по направлению к лагерю. Тогда тронулись в путь и мы.

— Хорошо, что мы вернулись и выследили его, — сказал Кутова.

— Что он там делал? — спросил я.

— Я догадываюсь, но еще не уверен. Мы все узнаем, когда вернемся на просеку.

У подножья гор мы повернули на север, дошли до каньона, потом свернули на запад и наконец снова вышли на просеку, отыскав то место, где стоял на коленях Тэтиа, мы нашли пару старых мокасин, прикрытых сухими листьями, ветками и травой.

— Я так и знал! Запах человека с подветренной стороны! воскликнул Кутова.

Я посмотрел на него, потом перевел взгляд на мокасины. Он догадался, что я ничего не понимаю, и стал объяснять.

— Бурые медведи обычно избегают людей и на них не нападают. Только когда они ранены или удивлены, приходят они в бешенство. Запах, оставленный здесь нами, скоро рассеется, но запах спрятанных поблизости мокасин будет держаться несколько дней. Тэтиа надеялся, что бурый, почуяв запах человека, повернет назад и больше никогда сюда не придет. Вот почему он спрятал здесь свои старые мокасины.

— Отдай их мне! — попросил я. — Я покажу их ему и скажу все, что я о нем думаю.

— Нет, он не должен знать, что мы его выследили. Эти мокасины я спрячу за пазуху, а когда мы вернемся в пуэбло, отдам их ему при свидетелях.

Когда мы подошли к лагерю, Кутова еще раз посоветовал мне молчать и делать вид, будто мы ничего не знаем.