Ошибка Одинокого Бизона (илл. А. Вальдмана)

Проснувшись на следующее утро, я поел жареного мяса и на рассвете тронулся в путь. Со мной была Питаки. Подойдя к концу каменных гряд, мы увидели, что за ночь два новых стада приблизились к ложбине. Потом мы направились к краю пропасти, чтобы осмотреть долину. Но все было спокойно; я не увидел ни одного военного отряда. У подножия скалы паслось еще одно большое стадо, медленно спускавшееся к реке. Я знал — пройдет и этот день, а тайна так и останется неразгаданной. Стада будут пастись, отдыхать, ходить на водопой, и ничего нового не случится. В эту минуту я был уверен, что никогда не научусь зазывать бизонов.

— Покарауль ты вместо меня, — сказал я Питаки.

Завернувшись в шкуру лося, служившую мне одеялом, я лег на траву и заснул. Снилось мне, что сокол кружит над моей головой, но не успел я обратиться к нему за помощью, как Питаки схватила меня за плечо.

— Брат, проснись, проснись! — кричала она. — Посмотри на бизонов! Что-то случилось со стадом.

Глава Х

Я вскочил и посмотрел вниз. Бизоны спустились к реке, и несколько животных вошло по колени в воду. Вдруг одна самка отошла от стада и галопом помчалась прочь от реки. Бизоны, еще не вошедшие в реку, посмотрели ей вслед, потом рысцой побежали за ней. Топот копыт привел в волнение все стадо; вскоре на берегу реки не осталось ни одного бизона; все ускоряя бег, они неслись за самкой и, поднявшись по склону холма, скрылись из виду.

— Как ты думаешь, почему они убежали? — спросила Питаки.

— Самка заметила, что нет с ней ее детеныша, — предположил я. — Быть может, она спрятала его в кустах и забыла разбудить, когда стадо двинулось на водопой. А теперь она вспомнила о волках и побежала его спасать.

— Да, должно быть, так и было, — согласилась Питаки.

Я сел подле нее и задумался.

— Сестра, — сказал я, — будь у меня чудесная способность наших предков превращаться в животных, я мог бы зазывать бизонов. Я бы превратился в самку бизона и, подойдя к стаду, притворился, будто потерял детеныша. Я бросился бы его отыскивать, увлекая за собой все стадо.

И вдруг меня осенила мысль: а ведь это и есть ответ на мои молитвы и приношения. Именно это подсказывает сокол, раскрывая секрет. Я накроюсь шкурой бизона, на лошади приближусь к ним и увлеку их за собой к пропасти.

— Сестра! — воскликнул я. — Теперь я знаю, что нужно делать. Я могу превратиться в бизона, в» почти бизона ", я обману животных и увлеку их за собой. Вставай скорее! Вернемся в вигвам.

Мы спустились к реке и переправились на островок. Старухи сидели в тени большого тополя, около вигвама. Я рассказал им о том, как стадо бежало по следам самки и как пришла мне в голову мысль превратиться в» почти бизона ", чтобы заманить животных. Когда я закончил рассказ, они обе вскочили, обняли меня и заплакали от радости. Сюйяки сказала, что мы наконец вознаграждены за скитания, молитвы и жертвоприношения.

Потом, воздев руки, она стала взывать к Солнцу:

— Я стара! Недалеко то время, когда я должна буду уйти в страну Песчаных Холмов. О, Солнце, защити меня! Сохрани мне жизнь! Я хочу хоть разок увидеть, как сын мой зазывает для нашего народа стадо бизонов.

— Конечно, ты увидишь — и не один, а много раз, — сказала ей Асанаки.

Мурлыча какую-то песенку, женщины развели костер и стали жарить мясо.

Через несколько дней наше племя должно было вернуться к устью реки. Вот почему я решил немедля отправиться к Столовой горе, привести лошадей, а потом попытаться верхом на лошади заманить стадо бизонов. Поев, я покинул островок, захватил с собой кусок жареного мяса, ружье и веревку. Женщинам я приказал свить уздечки из оставшейся шкуры лося; я хотел, чтобы мы вчетвером верхом отправились к низовьям реки, навстречу нашему племени.

Поздно вечером добрался я до ущелья у подножия Столовой горы, но было уже слишком темно, чтобы отыскивать лошадей. Я спал до рассвета, а проснувшись, увидел, что лошади пасутся на склоне горы. Три из стреноженных мной освободились от пут. Я поймал четвертую, взнуздал ее и перерезал путы. Потом я поел, вскочил на лошадь и погнал табун к низовьям реки. Лошади отдохнули, отъелись, и мне никакого труда не стоило вести табун.

После полудня я въехал на высокий холм. Отсюда открывался вид на долину реки. Я остановил лошадь, осмотрелся по сторонам и хотел было ехать дальше, как вдруг увидел вдали длинную темную ленту, движущуюся по направлению к реке. Лента эта напоминала гигантскую змею; голова змеи скрылась в роще, а хвост ее извивался между холмов. Ошибки быть не могло: племя плоскоголовых спускалось к низовьям реки на несколько дней раньше назначенного времени. В первую минуту я обрадовался: теперь нам не грозит нападение неприятельских отрядов. Но, поразмыслив, я понял, что приход плоскоголовых помешает моей попытке заманить бизонов к древней ловушке кроу. Тогда я хлестнул лошадь и поскакал галопом, гоня перед собой табун. Остановившись на берегу против островка, я крикнул женщинам:

— Преградите путь табуну! Остановите его, а мне принесите веревки!…