Ошибка президента Путина

И. ЧЕРКАСОВ: Я бы разделил этот вопрос на два. Вопрос первый, если позволите: является ли закон Магнитского вмешательством во внутренние дела России, как об этом любят говорить чиновники? С моей точки зрения – нет никакого вмешательства во внутренние дела со стороны американцев. Ведь американцы предлагают не пускать чиновников к себе. Вот если бы они не пускали этих чиновников обратно в Россию, что может быть, было бы хорошо для России, тогда можно было говорить о каком-то вмешательстве. Кроме того, отказ пускать на свою территорию лиц, подозреваемых в связях с организованной преступностью, – это не зависит от того, есть ли решение российского суда на эту тему. Это общепринятая международная практика. И в этом вопросе нет ничего нового, как и в процедуре замораживания денег за рубежом, которые имеют не вполне легальное происхождение или вызывают серьезные сомнения в их легальности.

Поэтому говорить о том, что есть вмешательство в Россию, нет никакого основания. Возникает вопрос: в чем же дело, почему наши чиновники так рьяно защищаются? Дело в том, что впервые, наверное, закон принимается публично. И вот эта публичность привлекает внимание нашего населения, моих сограждан к тем преступлениям, которые совершила власть. В этой связи происходит такая реакция.

О. БЫЧКОВА: Конечно, надо иметь в виду, что политическим это дело стало из сугубо криминального или финансового ровно в тот момент, когда государство отказалось проводить расследование и наказывать истинных виновных в смерти Сергея Магнитского. Именно тогда это дело стало собственно политическим.

О. БЫЧКОВА: Спасибо большое. Я согласна с Иваном Черкасовым – действительно, решение американских конгрессменов или европейцев о том, чтобы составить список и не пускать этих людей к себе, не давать им возможности пользоваться своими банками – оно санитарное.

К. КАБАНОВ: Оно в рамках законодательства местного и международных актов, подписанных в борьбе с огрпреступностью, отмыванию денег.

М. БОМ: Вы спросили, зачем нужно это американцам. Резонный вопрос. Если речь идет об Обаме – это ему совершенно не нужно. И он был против «Акта Магнитского» как такового. То есть он предложил свой секретный список и без ареста имущества. Но это уже был бы не акт Магнитского…

О. БЫЧКОВА: Почему Обама так поступил?

М. БОМ: Конгресс увязывает отмену закона Джексона-Веника с «Актом Магнитского». Обама вынужден подписать «Акт Магнитского», потому что он не может обойтись без отмены закона без Джексона-Веника, и конгресс прекрасно понимает.

О. БЫЧКОВА: То есть теперь, значит, закон Джексона-Веника отменят?

М. БОМ: Ну может быть какой-то торг. Но если вы видели лицо Путина в Мексике – Путин не очень высоко оценивает этот торг…

О. БЫЧКОВА: Тут пишут нам люди: «А как же презумпция невиновности?» Я так понимаю, что смысл этой реплики в том, что ведь судом не признаны участники этого списка виновными в этих преступлениях.

М. БОМ: Это ложный аргумент. Посмотрите, что произошло, когда нашли деньги в квартире Собчак. Наложили арест, временный арест имущества до суда. Речь не идет о конфискации, это просто – до суда. Другое дело, что суда по делу Магнитского не будет в России. Потому что единственный суд – это Басманный суд. Поэтому этот вопрос отпадает. Но сам факт, что американские власти арестовывают деньги до суда – это обычная практика.

К. КАБАНОВ: На самом деле это практика, которая существует в рамках конвенции ООН против отмывания денег. И эта практика нормальная. Если есть признаки отмывания или участи в преступной деятельности, государство вправе закрыть визы, арестовать имущество и провести расследование. То есть тебя приглашают, говорят: «Приезжайте, пожалуйста, в Соединенные Штаты, расскажите нам, пожалуйста, откуда у вас имущество. Вы – государственный чиновник. Откуда у вас имущество, расскажите».

О. БЫЧКОВА: Государственный чиновник, а откуда у вас три роскошных квартиры в Дубае, например.

М. БОМ: Поэтому это ложный посыл, что американцы нарушают презумпцию невиновности. Это для отвода глаз. Здесь нет нарушения – это обычная практика в борьбе против отмывания денег.

К. КАБАНОВ: Мы, кстати, тоже можем применять эту практику. Просто мы ее никогда не применяем, потому что у нас никто деньги не отмывает – имеется в виду из западных лидеров. Никто недвижимость не покупает.

О. БЫЧКОВА: В Сбербанке не открывает секретных счетов.

М. БОМ: Если вы чиновник и у вас есть дворцы, а при этом очень скромная зарплата, вы должны объяснить эту ситуацию. Если вы не можете, значит, у вас проблема.

О. БЫЧКОВА: То есть если человек не чиновник, не государственный человек, а какой-нибудь владелец пивного киоска, условно говоря, но при этом у него дворец, не соответствующий пивному киоску, то он может сказать: «Не ваше дело» – имеет на это полное право. Пока там до него не доберутся какие-нибудь специальные органы.

М. БОМ: Посмотрите на Собчак – она не чиновник, но с нее спросили…