Ошибка природы

— Господи, — воззвала мать, — почему у меня, такой интеллигентной и хорошо воспитанной женщины, получилась такая наглая дочь?

— Надо спрашивать не у господа, — заявила я. — Надо спросить у своей совести. Воспитала-то меня именно эта самая, хорошо воспитанная женщина.

Последнее слово осталось за мной, поскольку после заключительной фразы я уже вылетела на улицу.

О, как тут было гадко!

Холод просто омерзительный. А влияние бессонной ночи усугублялось абсолютно серым небом.

— Ужас, — пробормотала я, пряча нос в воротник. — Только садисты могут заставить человека работать в такую дурацкую погоду. Человеколюбивые граждане наверняка позволили бы мне поваляться на кровати в состоянии полусонной неги. Но вот такая пошла у нас селяви, и никуда от этого не деться.

Слава богу, на горке замаячил автобус, и очень скоро я уже ехала навстречу своей тяжелой судьбе в лице драгоценного моего босса, Андрея Петровича Ларикова, и непосильной работе в его детективном агентстве.

* * *

Открыла дверь, внутренне сжавшись. Ну, сейчас мне выскажут все, что накопилось за время моего отсутствия!

— Здрасьте, — пролепетала я, еще не рискуя открыть глаз.

Ответом было молчание.

Я осторожненько открыла один глаз и увидела Андрея Петровича, смотрящего на меня молча, но с таким крутым невысказанным укором, что я вздохнула.

И открыла второй глаз.

— Я проспала, — призналась честно.

— Я понимаю, — кивнул он.

— Так получилось.

— Конечно, я и сам вижу, что у тебя это получилось, и очень даже неплохо.

Я хмыкнула, сняла куртку:

— Ты меня уволишь теперь?

— Нет, — покачал он головой. — Напротив, Александра Сергеевна. Я решил взвалить на твои плечи дело. Поскольку у меня их невпроворот, именно этим займешься ты. Самостоятельно. Без моей помощи и надзора. Гонорар будешь зарабатывать самостоятельно, и, может быть, проспав пару раз, поймешь, что именно в момент твоего цветного и сладкого сна ты теряешь заработок…

Не удержался все-таки, чтоб не подколоть, ну не смог удержаться!

Но в целом я обрадовалась. Наконец-то! Конечно, я не обольщалась, зная, что приличного дела он никогда мне не предложит.

Поэтому, когда он открыл файл с надписью «Гордон», я уже предчувствовала, что дело, так сказать, мне выпадет «семейное».

— Значит, так… — начал Лариков многозначительно. — Гордон Андрей Вениаминович. Пятьдесят шесть лет. Жена Флора и дочь Ольга. Вот в этой дочке все дело. Что-то с девчонкой у него совсем не клеится. Вроде бы Ольга Гордон нормальная девица, учится в универе на историческом. Двадцать два года — почти твоя ровесница. Может быть, тебе ее легче будет понять. Андрей Вениаминович очень перепуган. Причину хотел сообщить конфиденциально, так что через пятнадцать минут ты узнаешь все в подробностях. Я его предупредил…

— Понятно, — вздохнула я. — Дурные компании дочки не дают покоя отцу. Саша появляется, как добрый ангел, и объясняет юной Гордонше смысл бытия.

— Ты сама-то его понимаешь? — поинтересовался Лариков. — Смысл бытия?

— Нет, но это неважно, — передернула я плечами. — Главное — подобрать красивые слова, а это я умею. Все?

— Нет, не все. Вот самое интересное.

Он перегнал на файл «Тамилина».

— Вот. Если ты помнишь, дело о Римме Тамилиной. Прошлый месяц. Умерла от передозировки наркотиков.

Я помнила. Кажется, мы пытались опровергнуть подозрение Риминой мамы насчет того, что имело место убийство. Но ничего тогда не нашли. Хотя я до сих пор подозреваю, что мама была права.

— По этому делу у нас проходила компания Риминых друзей. И — вот что интересно — я обнаружил тут знакомую фамилию. Оля Гордон.

Он закрыл файл и посмотрел на меня.

— Знаешь, я все прокручивал, почему фамилия такая знакомая. И тут вспоминаю о Римме. Так вот, Оля была ее подругой. Она и тогда показалась мне отстраненной. И напуганной. А с утра позвонил ее отец, в полном шоке, что-то с Олей. Объяснить по телефону отказался. Ты справишься?

— Не-а, — протянула я лениво. — Куда уж мне…

— Сашка, надо быть серьезной. Значит, поступим так — я сейчас отчаливаю по делу Разумовского. А ты ждешь Гордона. Если управлюсь быстро, то появлюсь. Все зафиксируй, поняла?

— Вроде бы ты отдал это дело мне, — напомнила я. — Поэтому можешь заниматься своим Разумовским до полного изнеможения. Детка взрослая, детка сама управится.

Он с сомнением посмотрел на меня и сделал вид, что поверил в мои способности.

Хотя сама я, наблюдая, как исчезает за дверью его долговязая фигура, искренне в своих способностях сомневалась.

Но доказать-то обратное хотелось, правда?

* * *

В офисе царила праздная тишина. Я успела изучить все перипетии трудного жития господина Гордона, но отчего-то сам он все еще не появлялся.

Прошло пятнадцать минут, потом еще пятнадцать, потом еще час. Гордона не было.

Я уж стала подумывать, что Лариков просто подшутить надо мной изволил. Вот тебе, Саша, дело, но само дело какое-то пропащее. Этакая месть за мое опоздание. Лучше бы я спала до этого вот часа!

Сидеть и ждать всегда неимоверно скучно. К тому же я начинала злиться — то ли на пропавшего клиента, то ли на моего босса.