Ошибка просветления

К сожалению, секс отделяют от других видов деятельности. Почему? — меня это всегда удивляло. Он един; его нельзя отделить. Почему его поставили на другой уровень? Именно это и создало проблему, не только здесь, но и в западных странах. Христианство их тоже разделило, возможно, по причинам безопасности или собственности, но сейчас у нас есть способы освободиться от этих вещей — в те времена это было не так легко.

В: Есть замечательный термин, «невротический разрыв».

У. Г.: Религия ответственна за это — она всё это создала. Сомнения по поводу наших действий — вот настоящая моральная проблема. У нас сейчас должны быть новые моральные кодексы поведения — это необходимо, иначе мы не сможем функционировать. В этом сейчас трудность. Люди, по крайней мере на Западе, нащупывают новые правила. Старые правила поведения устарели, это анахронизмы, им конец. Кого волнует секс? Секс теперь настолько прост, и все о нём говорят. Одно из самых эпохальных открытий нашего времени — это противозачаточные таблетки — они всё изменили.

Могу я задать тебе вопрос? Что такое нормальный человек, по–твоему? Есть ли такой? Вы, конечно, разделили людей, и у вас есть определённые психологические или философские нормы… Или здоровый человек? Что такое здоровье? Я иногда задаюсь вопросом, кто нормальный человек? И у меня нет ответа.

В: «Норма» устанавливается в каждом обществе. Обычный человек хочет быть всегда с другими, а не один, и поэтому он как–то приспосабливается — у меня есть только такое определение.

У. Г.: Даже такой человек — «необычный» человек, как противоположность твоему «обычному» человеку — должен жить здесь, в этом обществе; он не может сбежать и жить в пещере, медитируя. Он не в конфликте с этим обществом; он принимает реальность мира, хотя он так нереален, и функционирует в мире, принимая реальность, принятую всеми. Это очень важно: я не могу сидеть в пещере и медитировать на Брахмана и повторять себе «Я Брахман»; это — единственная реальность для такого человека, и другой реальности нет. «Абсолютная реальность» — это вздор и чепуха, её не существует, это миф; единственная реальность здесь. Какая ещё есть реальность? Пока ты чувствуешь чувствами общества, ты часть общества. Поскольку у тебя нет своих собственных мыслей, своих переживаний, или своих чувств, ты не можешь убежать из этого общества. Ты не отделен от общества; ты и есть это общество. В том, что я говорю, нет социального или религиозного содержания.

В: Могу я вернуть вам этот вопрос? Что такое, по–вашему, нормальный человек?

У. Г.: Для меня нет такого понятия, как нормальный человек. Когда я смотрю на так называемых душевнобольных, я сомневаюсь, они ли больны, или те, кто их лечит. Я на днях рассказывал анекдот. Один парень в психушке говорит: «Я Иисус Христос». Его друг, сосед по палате, говорит: «Я знаю, что ты не он». «Откуда, черт возьми, ты знаешь?» — говорит первый парень. Другой отвечает: «Я Вечный Отец. Я тебя создал. Я бы тебя узнал». (смех) Так же и здесь, когда я вижу всех этих людей, которые сидят тут и говорят: «Ахам Брахмасми» (я есть Брахман). Что за чушь? Но я ничего не имею против.

В: Вы бы не задали такой вопрос о себе: «Нормальный ли я?»

У. Г.: Нет, я не спрашиваю. Иногда единственное, что я читаю, — это журнал «Таймс» — видишь, я читаю всю эту ерунду. Почему я его читаю? Я живу в этом мире, и я бы хотел знать, что происходит в этом мире. Почему бы нет? Все остальные книги говорят мне, как улучшить себя, как изменить себя, как быть там–то, как быть тем–то. Я не хочу быть чем–то другим, кем я не являюсь, поэтому меня не интересуют все эти книги. Некоторые люди спрашивают, почему я читаю криминальное чтиво. Потому что там много действия. Если я иду смотреть фильм, я смотрю фильмы про ковбоев. Понимаете, там много действия. Если я смотрю телевизор, я смотрю только рекламу.

В: На вас влияет то, что вы смотрите?

У. Г.: Это также влияет на тебя каким–то образом — ты часть этого мира — он влияет на тебя. Ты не вовлечён, но ты затронут. Есть разница между тем, чтобы вовлекаться и позволять себе быть затронутым. Все окна открыты: не важно, то или это, может прийти что угодно.