Ошибка создателя

Разве не так? Мои выпытывания имели самый плачевный результат из всех возможных: эта девица пустилась кокетничать!

Затем я принимал Берто, подписывал его бумаги; уговаривать бесполезно: у него все твердо решено. Он уклонялся в разговоре от каких бы то ни было внятных объяснений и избегал смотреть мне в глаза… Как и два его предшественника. Я был вне себя.

Разрядился я, устроив грандиозный скандал Арману (он, разумеется, пришел ко мне, держа в руках тетрадку для черновиков, дабы показать, что он тут трудится в поте лица, пока шефа нет; он всегда вел свои черновики в тонких тетрадях в клетку). Арман явно скрывал что-то насчет седьмой работы.

Спустя пять минут я позвонил секретарше и осведомился, принес ли Арман нашу заявку. «Принес, - ответила она, выбрав для этого самый задушевный свой тон, - на шесть работ…»

Оставалось сообщить Высокому Начальству. В ответ я услышал от него отнюдь не обрадовавшее меня известие о том, что на меня возложено ответственное поручение - поехать в Тальменус, на ферму, прочесть научно-популярную лекцию (в соответствии с планом культурного обмена с международными организациями)…

Я решил, что не поеду.

Потом отправился на укол… Сидя в очереди в процедурный кабинет, начал читать очерк о Станции:

«Здесь возникают блестящие теории и безумно смелые идеи. Мне кажется, что обитателям Станции странно видеть даже, скажем, лампу на обычном ее, законном месте; лампы в их комнатах перемещаются в самые неожиданные положения. Обыденность, приземленность, привычный порядок вещей - не для тех, кто живет на Станции.

Им важно сохранить дар внутренней сосредоточенности. Люди здесь погружены в себя. Они заняты таинством, рождающимся в ежеминутном невидимом познании неизведанного. Здесь происходит чудо. Попробуйте обычным умом постичь постулаты Юркова Фревиля!

Вспоминаются библейские предания…

Вот они спорят - молодые сотрудники Станции. Их реплики звучат как откровения.

- Да, любой творческий процесс может быть формализован, выражен математически…

- Как, как? Никто всерьез не верит, что фревилевский рифмоплет заменит Блока и Пушкина!

Пытаясь, насколько это возможно, вникнуть в их разговоры, я следил за удивительными доказательствами, прикрытыми улыбкой, и улыбками, за которыми таились еще не высказанные доказательства».

2. Рассказывает Юрков

- Надя!

Никакой реакции.

Я закричал снова:

- Надя! Надя! Надюхе!

И вот, наконец, она откликнулась.

Затем я услышал, как спускается лифт, и ее шаги в туннеле, - вся наша Станция прорезана туннелями, - и, наконец, мой сотрудник, моя помощница, моя Надя подошла и, как всегда, стала заглядывать мне в глаза - снизу вверх. Она нравилась мне… Да и она - это мне было известно - относилась ко мне, пожалуй, более чем… Hу, хватит об этом, хватит!

- Ты звал меня? - спросила она.

- Было дело.

- Тогда, может, ты сообщишь мне, зачем?

- Фревиль обещал, что через семь часов пришлет партию новых роботов. И прислал.

Я показал Наде три нарядных контейнера, которые нам только что отгрузили. Она поковыряла носком своей модной туфли облупившуюся в ракете обшивку крайнего ящика.

- Ты, Юрков, оперативный товарищ! А что, мы сегодня ужинаем с Фревилем?

- Фревиль давно у себя в Отделе.

- Как так?

- У него очередное происшествие. Это не Отдел у них там, а черт знает что.

- Роботов они делают хороших.

- Это еще ничего не значит. Странная контора там у Фревиля. Вечно у них что-нибудь происходит.

- Ладно. Что я должна делать?

- Постепенно заменять старых роботов на новых. Запусти одного нового, и пусть он поработает с нашими старыми. Когда старые роботы обучат его, - значит, можно давать ему и прежние, и новые наши задачи. Тогда можешь любого из старых на него заменить.

- А что будет со старыми?

Я пожал плечами.

- Надеюсь, Юрков, до свалки металлолома дело не дойдет? Ведь ты не отправишь их в подвал, правда?

Есть у нас в подвале такая свалка…

- Скажи, Юрков, не жалко тебе старых?

У Надежды один был недостаток - она все-таки оставалась женщиной. С этим недостатком я вел непрерывную суровую борьбу.

Я взглянул на старых наших роботов. Они стояли тут же, рядом, - как принесли контейнеры, так и остались возле них; может, знали, что там внутри. Выглядели наши верные работяги еще вполне прилично; только в некоторых местах, на плечах и суставах, появилась ржавчина, - следы тех месяцев, когда Станция была закрыта, чтобы подлатать оболочку, и наши хозяйственники, одержимые экономией, отдали роботов кому-то напрокат. А работали они и совсем хорошо: перенести ли тяжести, найти неисправность в приборах, перепаять схему, установку смонтировать или, наконец, проделать расчеты в меру своего разумения и в пределах программы, заложенной когда-то Фревилем и компанией, - все они умели и выполняли очень добросовестно. Но теперь им приходилось уступить место более толковым роботам, с усовершенствованной математической программой…

Вслух я сказал:

- Они нам даже не родственники по эволюции.

И велел старым роботам распечатать крайний контейнер.

Было ли мне их жалко, как моей Надежде?

Пожалуй… Но я, впрочем, не задумывался об этом.