Ошибка сыщика Дюпена. Том 2

С тех пор как в Нантакете впервые вытащили на берег убитого левиафана, отсюда уходили в море десятки безымянных капитанов. Они объехали и покорили всю водную часть мира. Нантакетские китобои первыми осмелились обогнуть мыс Горн и выйти в Тихий океан. Поэтому слова Мелвилла о том, что его герой «запихнул пару сорочек в свой старый ковровый саквояж и отправился в путь к мысу Горн, в просторы Тихого океана», вполне соответствуют действительности. Моряки из Нантакета жили и кормились морем, и даже по ночам им снились морские глубины, где проносились стада китов-великанов. Мир, казалось им, буквально «держался на китах», в честь их слагались песни и вслед им неслись проклятия.

Причем так было исстари, поскольку левиафан, как замечает Мелвилл, плывет нам навстречу от самых истоков Вечности. Древние греки называли его кетос, римляне — цетус, англичане, американцы и канадцы — уэйл, голландцы — вал, французы — бален, испанцы — бальен, а на островах Фиджи его имя звучит пеки-нуннун. О китах упоминает Библия, о них писали древнегреческие авторы Плутарх, Плиний и Лукиан, а позже— Рабле и Шекспир, Монтень и Мильтон, Беньян и Голдсмит, Готорн и Купер и многие другие. Ученые и путешественники описывали в трудах и записках повадки китов и образ их жизни, а моряки-китобои рассказывали о своих встречах с ними необыкновенные истории. Как отголоски сведений о китах возникали картины и гравюры, украшавшие стены домов и книжные страницы. Причем нередко вместо китов рисовали каких-то немыслимых морских чудовищ. Но и авторы, претендующие на достоверность изображения, подчас малевали допотопные уродливые туши, ничего общего не имеющие с существующими в природе прото-типами. Фигурки китов из жести маячили на шпилях зданий, выполняя роль флюгеров, а еще выше, на темной ткани небосклона, словно вышитый бриллиантовым бисером, вспыхивал звездный Кит, плывущий в бескрайних просторах Вселенной.

Однако чем объяснить такое внимание к этому жителю морских глубин? Только одним — поистине уникальным экономическим эффектом, получаемым от китового промысла. И действительно, из китового жира, или, как его называют, спермацета, варили мыло, изготовляли свечи и ворвань для освещения, делали краски; его применяли при выделке кожи и шерстяных тканей, косметических кремов и бальзамов. В дело шло все— мясо, жир, кости, кровь, внутренности. Особо ценилась так называемая амбра — иногда извлекаемая из кишечника самцов, незаменимая в парфюмерии, особенно при изготовлении духов.

А знаменитый китовый ус! На нем не один век буквально держались корсеты европейских модниц, его применяли при изготовлении лорнетов и очков, каркасов зонтиков, пружин для диванов. Неудивительно, что издавна в Англии существовал закон, по которому королевская чета пользовалась особой привилегией: ей принадлежал каждый найденный на берегу или убитый в море кит.

Во времена Мелвилла в китобойном промысле, добывании «наисладчайшего из масел» — спермацета было занято около ста тысяч человек. А из 900 судов, составлявших тогда мировой китобойный флот, 735 принадлежали американцам. Охота на китов превратилась в «большой бизнес», постепенно утрачивая романтический ореол. И только в легендах и морских преданиях о подвигах и гибели китобоев продолжал жить героический дух героической профессии. Это была «живая» история китобойного промысла. Рассказы старых китобоев кажутся невероятными, восклицал Мелвилл, но в них начинаешь верить, узнав, как изо дня в день живут эти смельчаки. Собственно, ради того, чтобы вновь увидеть своих героев, услышать из их уст рассказы о приключениях на море, он и отправился в Нантакет.

Конечно, у него был личный опыт моряка, неплохое знание жизни китобоев, их фольклора и легенд. Была известна ему и литература о китах, в том числе и художественная. Например, рассказ писателя-пу-тешественника Д. Рейнольдса о свирепом и непобедимом белом ките Моха Дике, опубликованный в 1839 году в «Никербокере». Понравилась в свое время Мел-виллу и книга «Гравюры, изображающие плавание на китобойном судне», он даже написал на нее рецензию в «Литерари уорлд». Пользовался он сведениями, почерпнутыми и у других авторов, писавших о китобоях, безусловно, знал и роман о нантакетских моряках, написанный Джозефом Хартом.

Однако во время работы над собственной книгой о китобоях ему понадобилось, как говорят, «добрать» материал, пополнить память свежими впечатлениями. А главное — встретиться с капитаном китобойной шхуны «Эссекс», по слухам, жившим тогда в Нантакете. Особенно интересовали его подробности гибели шхуны и ее экипажа в 1820 году в результате нападения огромного кита в Тихом океане. История эта была довольно хорошо известна среди американских моряков и со временем обросла многочисленными фантастическими вариантами, неузнаваемо исказившими подлинную суть трагедии.