Ошибка Заклинателя (СИ)

Предупреждение холодной каплей скатилась по позвоночнику. Эмма физически ощутила на себе чужое внимание. Смертельная опасность преследовала ее по пятам, внезапно Эмма осознала, что не в праве впутывать горцев в эту историю.

Поэтому она разжала руки и смешалась с загипнотизированной толпой.

Нельзя подставлять других. Нельзя надеяться на то, что чужачка сможет ускользнуть от местных. Рано или поздно, ее поймают. Все, что Эмма может, это защитить четырех горцев, к которым успела привязаться.

Бастинар тяжело болен. Дагеран громко кричит, но сердце у него доброе. Урман болезненно неуверен в себе. А Эрик… Эрик… Таких как он, не бывает.

Улицы этого города опасны, но на этот раз Эмма готова к любым испытаниям, лишь бы оградить родных людей. Значит ли это, что она стала частью этого мира?

17.9

Ей удалось оставить братьев позади и выбраться из толпы. Эмму пропускали как горячий нож сквозь масло. Восторженные девушки не спускали глаз со сцены, где Адам, в освещении тысячи огоньков, заиграл новую пронзительную мелодию.

Как только Эмма протиснулась сквозь последний ряд зрительниц, на нее тут же набросились три юрких торговца и принялись перекрикивать друг друга и совать в руки цветные листки и украшения.

— Очень хорошая цена, два за восемь, три за пятнадцать медных монет!

— Заколка для красавицы, такая как у Айгуо!

— Кулон с изображением Айгуо, очень романтичный!

В освещении развешанных у тележек торговцев фонариков, Эмме удалось разглядеть на картинках изображение Адама в особо удачно ракурсе. Ему наверное нанесли макияж для портрета, потому что он выглядел неприлично красивым. Молочно белая кожа, мягкий взгляд черных глаз в окружении пушистых ресниц, чуть приоткрытые алые губы и словно высеченная линия подбородка. Хотя, что уж душой кривить, даже в домашней одежде, когда они по утрам пили чай на веранде в окружении лекарственных растений, Эмма заглядывалась на заклинателя. Это какая-то жестокая шутка судьбы, видеть его лицо на глянцевых открытках, осознавать, что его желают тысячи девушек… Эмма была бы счастлива забыть Адама и все, что с ним связано.

Эмма почувствовала, как ей что-то суют в руки, застегивают на шее, закалывают в волосы. Она оторопела от подобной бестактности.

— Я очень спешу, — тихо сказала Эмма.

Она попыталась избавиться от открыток и снять бусы, но торговцы наоборот усилили напор, вовсю расхваливая Адама, свой товар, и обещая Эмме, что той удастся привлечь внимание заклинателя.

Эмма не выдержала и решила сказать нечто, способное разом отвратить любого торговца:

— У меня нет денег.

— Конечно, конечно, — согласно кивнул усатый сухопарый мужичок справа, на его запястьях переливались сотни браслетов. — Красавица может не заморачиваться подобными вопросами. Имени и адреса будет достаточно, этот хозяин готов подождать с оплатой.

— Нет-нет, в этом нет нужды. Мне ничего не нужно.

— Первая покупка вечера! — осуждающе покачал головой пузатый торговец с открытками Адама. — Красавица обязана что-то выбрать, чтобы у этих хозяев задались продажи. Как насчет хорошей скидки? Три за двенадцать, пойдет?

Эмма принялась сдирать украшения. Плохо… Первая покупка вечера наверное важна для торговцев, ее точно запомнят. Лучше всего было бы купить какую-то мелочь и исчезнуть в ночи, но к сожалению у нее и вправду не было денег, а эти пираньи не оставят ее в покое.

— Если госпоже что-то приглянулось, эти слуги все оплатят, — раздался сзади спокойный голос и двое горцев встали за спиной Эммы.

У Эммы похолодело в груди. Опоздала… Из-за задержки с торговцами Эрик нагнал ее. Теперь затеряться в городе станет сложнее, придется объясниться с ним…

— Не знал, что госпоже по нраву Айгуо, — встрял Урман. — По мнению этого скромного слуги, его внешность сильно приукрашена, но если госпоже хочется, мы можем купить их ближе к дому, где продают три изображения за десять медных монет.

17.10

Торговцы тут же принялись спорить и сбивать цену. Эмма обвела взглядом блестящие безделушки в поисках самой дешевой мелочи, чтобы поскорее отвязаться от них. Выбор пал на открытку, на которой Адам тепло смотрел из под ресниц, играя на суньми. Она поскорее засунула ее за ворот, под внимательные взгляды горцев, Урман немного поторговался и заплатил две монетки. Удачно заключив первую сделку вечера, их наконец отпустили. К счастью, торговцев уже привлекла новая жертва, молодая девица с широко открытыми глазами и вздымающейся грудью, которая сама сметала все с прилавков.

— Уму непостижимо, — выдохнула Эмма. — Самим заклинателям по нраву подобное обожание?

Эрик поддерживал ее за спину и они быстрым шагом удалялись от центральной аллеи.

— Этому брату остается только завидовать Айгуо, раз он приглянулся сестренке, — вздохнул Урман.

— На самом деле Луннам очень удобно получать доход с ранга До подобным способом. Мнением заклинателей никто не интересуется, они всего лишь дорогой инструмент в руках матерей или жен, — объяснил Эрик.

— Разве поклонницы не разбегаются, как только их идол женится?