Ошибки и допущения

– Да, я глупа! – крикнула Алёна, – Вы же слышали мою мать, я едва могу освоить школьную программу. Так и чего же вы ождали от столь глупой ученицы. Не пытайтесь учить меня, это бесполезно. Оставьте меня в покое!

Разговор перетёк в другую стезю, пытаясь делать всё правильно Мария Ивановна и не заметила, как пересекла черту. Никогда ей не давались беседы по душам, но сейчас особый случай, и стоило бы тщательней подбирать слова. Не успев пожурить себя за излишнюю категоричность, учительница отвлеклась на стук в дверь. За дверью мелькала тень Амелии Владленовны, которая не могла не обратить внимание на доносившиеся крики. Вопреки ожиданиям Алёны её мать вежливо постучала прежде чем зайти в комнату, видно проявив каплю этикета, пуская пыль в глаза неприятному гостю.

– У вас всё хорошо? – раздалось по ту сторону двери.

– Замечательно, – притворно весело воскликнула Алёна, жалко вдавившись в стул.

Не удовлетворившись ответом, Амелия резко нажала на дверную ручку, думая, что та подастся мгновенно, но дверь по-прежнему оставалась закрыта, хлипко удерживаясь расшатанным шпингалетом. Заметив движение Мария Ивановна стала подниматься, чтобы впустить женщину, но не успев сдвинуться увидела, как дверная ручка зашевелилась вновь и тут дверь распахнулась от приложенного давления. Шпингалет теперь поражённо болтался отдельно от своего паза. Амелия Владленовна укорительно посмотрела на остатки защиты и удовлетворительно улыбнулась.

– Как же так, Алён, нельзя было сразу сказать, что ты заперла дверь. Я же подумала, что её опять заклинило. Ну, что за напасть, придётся совсем убрать шпингалет, он окончательно сломан, – чмокнув языком протараторила женщина.

По хитрому взгляду Амелии было очевидно, что она прекрасно понимала почему дверь не открылась сразу, но сегодня дочь перестала внушать былое, и так хрупкое, доверие вовсе, связавшись с недостойным педагогом, так что позволять ей и дальше иметь возможность закрываться на замок стало бы фатальной ошибкой. А выглядеть в глазах других превосходной матерью до сих пор оставалось одной из немногих радостей.

– Я вроде слышала крик. У вас точно всё в порядке? – уточнила в очередной раз нарушительница личного пространства.

– Вполне, Алёна всего лишь вспылила. Ничего страшного с кем не бывает, – мягко произнесла Мария Ивановна.

– Ясно, значит у вас с первого занятия начались проблемы. А я вас предупредила, что голова этого ребёнка не приспособлена для умственной деятельности. Одна надежда, что не дурна, и сможет удачно выйти замуж»

Лицо Амелии светилось от счастья, не прошло и получаса, как оправдались все предостережении, что должно поубавить спеси с горделивой классной руководительницы.

– Хотя о чём я говорю, вряд ли её и замуж возьмут. Кто возьмёт в жёны такую неряху, – взгляд Амелии медленно пробежался по разбросанным вещам, в конце пути задержавшись на раскрытом учебнике английского, – Я тебе сколько раз говорила не разбрасывай вещи. В дом пришёл посторонний человек, тебе не стыдно было приводить Марию Ивановну в свою комнату? После урока нам предстоит разговор, а пока продолжайте занятие. Только попробуй упасть в грязь лицом, твоя учительница занимается с такой бестолковой на добровольной основе, будь добра быть благодарной.

Закончив тираду, женщина покинула помещение, не забыв прикрыть за собой дверь. Грозный голос Амелии, сохранившийся отзвуком в стенах, намекал, что после ухода Марии Ивановны ученице предстоит непростой вечер, а она к тому же и так пребывает в шатком эмоциональном дисбалансе.

– Вы теперь видите, как всё плохо. Я надеялась уехать учиться в колледж в другом городе после школы, получить общагу и больше никогда сюда не возвращаться. В августе мне исполняется восемнадцать, моя мать потеряла бы надо мной всякую власть и мне больше бы не пришлось её терпеть, а теперь всё кончено, и всё из-за этой чёртовой беременности.

Размышляя Мария видела всю безвыходность положения, решение всё никак не появлялось, и тут внезапно снизошло озарение. Алёна не одна, есть тот, кто должен нести последствия вместе с ней. Выпускница упоминала об отце ребёнка вскользь, но это только подтверждает факт его существования.

– Алён, а отец ребёнка, кто он? Ты ему уже рассказала? – тихо спросила учительница.

– Нет, он не поможет. Я не думаю, что ему нужен ребёнок и тем более семья. У нас была связь, которую и отношениями трудно назвать. Мы нуждались друг в друге, не более того.

«Значит она ему не сообщила», – пронеслось в голове Марии Ивановны, что не могло не радовать. Пока этот парень не в курсе есть вероятность, что он не бросит на произвол судьбы девушку с ребёнком.

– Хорошо, ты говоришь он не поможет, но у него есть родители. Может быть они отнесутся к тебе хорошо, – не унималась учительница.