Ошибки и катастрофы

Хьюз всегда отличался эксцентричностью поведения и любовью к мистификациям. Иногда лощеный джентльмен превращался в бродягу. Так, например, случилось в Луизиане. Офицер полиции никак не мог поверить, что грязный оборванец перед его столом — небритый, в мятом потрепанном костюме — и есть миллионер Говард Хьюз. Несмотря на то, что в кармане у "бродяги" было 1200 долларов, офицер отказывался освободить Хьюза, пока он не был опознан друзьями.

После второй неудачной женитьбы, закончившейся разводом и выплатой бывшей супруге компенсации в миллион долларов, Хьюз все больше и больше превращался в затворника.

Он нанял отряд преданных телохранителей из секты мормонов и наглухо отгородился от всего мира. Теперь редко кто посещал Хьюза: попасть к нему можно было только по предварительной договоренности, но даже это было непросто. Одного большого босса к Хьюзу доставили по иссушающей жаре в машине с наглухо задраенными окнами. В ней даже вентиляционные решетки были заклеены бумагой — гость едва не сварился, пока попал к хозяину.

Огромное состояние позволяло чудаку и оригиналу жить в фешенебельных отелях, занимая там, как правило, роскошные номера под крышами небоскребов. Бдительная стража никого к Хьюзу не допускала. Телекамеры контролировали все входы и выходы.

Даже в своей спальне Хьюз старался создать обстановку максимальной изолированности. Всю мебель, за исключением его кровати и кресла, убирали, окна зашторивали так, что в комнату не проникал дневной свет, а рамы тщательно заклеивали от уличного воздуха. Вокруг не было ни книг, ни фотографий, ни безделушек, только кинопроектор и огромная коробка с шелковой ветошью, чтобы постоянно вытирать пыль.

В последние двенадцать лет своей жизни Хьюз переезжал из одного фешенебельного отеля в другой в окружении своей мормонской охраны. Для перевозки хозяина они часто использовали машину "скорой помощи". В таких случаях босса, по его указанию, привязывали ремнями к носилкам.

Пристрастия Хьюза в еде были еще более странными. К примеру, он был помешан на куриных бульонах и порой неделями только их и ел. Потом переходил на одно мороженое. В итоге он похудел настолько, что стал похож на скелет.

Хьюз всего дважды за десять лет остриг волосы и ногти. Ногти у него отросли до ужасающих размеров, а жирные волосы и борода ниспадали на грудь омерзительной грязной черной массой. Безумный чудак умер в шестьдесят восемь лет на борту самолета, который вез его в Техас, в родной Хьюстон. Это была единственная тайна, которую Хьюз не смог скрыть от мира.

Фрэнк Бакленд

Странные привязанности Говарда Хьюза к бульонам и мороженому не идут ни в какое сравнение с чудачествами естествоиспытателя XIX столетия Фрэнка Бакленда. Он вообще не употреблял в пищу ни говядину, ни свинину, предпочитая им мясо экзотических животных.

Фрэнк Бакленд родился в 1826 году и жил во внутреннем дворике храма Христа в Оксфорде, где его отец тогда был каноником. В доме всегда было много животных. Змей и лягушек держали в стеклянных коробках в столовой, где подавались самые необыкновенные кушанья. Время от времени в меню появлялись паштет из мяса аллигаторов, запеченные в тесте песчаные мыши и жаркое из страуса.

Фрэнк любил мышей, запеченных в тесте, но терпеть не мог жареной уховертки. Чем объяснить эти кулинарные изыски?..

Четырехлетнему мальчику разрешалось посещать школьный кабинет естествознания, где он устроил свою анатомичку и мастерскую по изготовлению чучел. Позже, во время учебы в Винчестерском колледже, Фрэнку порой доводилось лакомиться пирогами с начинкой из белок.

Но Бакленд любил и живых животных. В его комнате жили канюк, сова, енот, галка и сорока. Во время учебы в Оксфорде Бакленд частенько набивал карманы живущими во мху червями. Выползая из карманов хозяина, они порой ужасно пугали его собеседников, а особенно собеседниц.

Став известным хирургом в больнице святого Георгия в Лондоне, Бакленд все больше и больше времени отдавал опытам. Он написал ряд статей о животных, стал членом-учредителем общества акклиматизации животных в Великобритании.

Дом ученого напоминал собой зоопарк. Чудаковатый натуралист, обожавший обезьян, позволял им свободно разгуливать где угодно. Каждый вечер он поил их пивом, а по воскресным дням обезьяны получали по стаканчику портвейна. Любимцы-крысы возились у естествоиспытателя на столе, а по двору постоянно носились мангусты.

И среди этого хаоса, попыхивая огромной сигарой, в шляпе-котелке, но с босыми ногами — Бакленд ненавидел любую обувь, — он работал над своими учеными трактатами.

Лондонский зоопарк частенько делился с чудаковатым ученым своими экспонатами. Как-то он попросил отдать ему мертвую пантеру: уж очень захотелось естествоиспытателю полакомиться таким необычным бифштексом. Когда вместе с обитателем сгорел вольер жирафа, Бакленду удалось отведать жаркое из этого экзотического животного.