Ошибки, которые были допущены (но не мной)

Предубежденность появляется из-за склонности человеческого ума воспринимать и обрабатывать информацию при помощи категорий. «Категории» — это более приятное и нейтральное слово, чем «стереотипы», но это одно и то же. Когнитивные психологи рассматривают стереотипы как механизмы для экономии энергии, позволяющие нам принимать эффективные решения на основе нашего прошлого опыта, помогающие быстро перерабатывать новую и вспоминать ранее полученную информацию, понимать реальные различия между группами и предсказывать, часто довольно точно, как другие будут поступать или что они думают [63]. Мы мудро полагаемся на стереотипы и быстрый доступ к информации, который они нам предоставляют, чтобы избежать опасности, познакомиться с теми, кто может стать нашими друзьями, выбрать учебное заведение или работу или понять, что именно этот человек в переполненной людьми комнате станет любовью всей нашей жизни.

Это позитивные аспекты стереотипов. Негативные же аспекты связаны с тем, что мы преуменьшаем различия между объектами внутри категории и преувеличиваем различия между категориями. Жители «красных» штатов, где большинство голосует за республиканцев, и «синих» штатов, где большинство голосует за демократов, часто относят друг друга к разным, непересекающимся категориям, но многие жители консервативного штата Канзас хотят, чтобы в школах преподавали теорию эволюции Дарвина, хотя она исключена из обязательной школьной программы, а многие жители либерального штата Калифорния не одобряют принятый в этом штате закон, одобряющий однополые браки. Все мы признаем вариации внутри нашего пола, партии, национальности или страны, но мы склонны смело обобщать на основе всего нескольких контактов с представителями других категорий и зачислять их всех в единую категорию «они». Эта привычка формируется у нас очень рано. Социальный психолог Мэрилин Бруэр, много лет изучавшая природу стереотипов, рассказывает, что однажды ее дочка, вернувшись из детского сада, пожаловалась, что «все мальчики — плаксы» [64]. Девочка сделала такой вывод, увидев, как плакали два мальчика, которые первый раз пришли в детский сад. Бруэр, всегда остающаяся ученой, спросила дочку, разве она никогда не видела плачущих маленьких девочек? «О да, — ответила дочка. — Но только некоторые девочки плачут. Я ведь не плачу».

Маленькая дочка уже разделяла мир, как все мы делаем, на «нас» и «их». Мы — это самая важная социальная категория в системе организации работы мозга. Даже коллективные местоимения, такие как «мы» и «они» — это мощные эмоциональные сигналы. В одном эксперименте, участники которого верили, что будут проверяться их вербальные (речевые) навыки, бессмысленные слоги, такие как ксех, йоф, лаж или вух, случайным образом объединялись в пары или со словами, обозначающими нашу «внутреннюю» группу («нас», «мы» или «наше»), «внешнюю» группу («их», «они», «им») или, для контроля, с другими местоимениями (такими как «он», «ее» или «ваше»). Потом все должны были оценить, насколько приятным был каждый из бессмысленных слогов. Вас может удивить, с какой стати у человека может появиться эмоциональное отношение к таким бессмысленным словам как йоф, или почему вух нравится больше, чем лаж. Тем не менее, участникам эксперимента больше нравились именно те бессмысленные слоги, которые появлялись в паре с местоимениями, относящимися к «своей группе» [65]. Никто из них не догадался, почему так происходит, и не понял, что на привлекательность слога влияло местоимение, с которым его ассоциировали.