Ошибки, которые нельзя исправить (СИ)

Тетя и я зашли. Она села за стол Марины Петровны и сцепила перед собой руки, при этом разглядывая меня, словно увидела в первый раз. Я боялась сделать что-то не то и молчала, уткнувшись в пол.

- Галина, у меня две новости. Первая - нашелся фонд, который берет на себя операцию и лечение Саши в Германии.

Я чуть в ладоши не захлопала! Маме наконец-то сделают операцию! И не где-нибудь, а в Германии! Маме станет лучше!

- Вторая - ты на время переезжаешь ко мне.

Радость за маму схлынула, словно меня окатили ледяной водой. Тетя Валя говорила о моем переезде таким голосом, словно змею в дом приглашала.

- Но... а к вам переезжать обязательно? - робко выдохнула я, на что она жестко качнула головой.

- К сожалению, да. Саша только на этом условии согласилась поехать в Германию.

- Я могу взять академический отпуск и уехать вместе с ней, - предложила я, мало веря в такую возможность.

- Фонд оплачивает только её лечение.

- А вы не могли бы... только на дорогу... я заработаю и отдам... буду ухаживать за ней...

- Галина! - Тетя резко оборвала мою несвязную речь и поднялась из-за стола. - Я не дам тебе денег на дорогу и не отпущу в Германию! Саша не хочет, чтобы ты пропускала учебу. До операции она будет под наблюдением около полугода, и потом какое-то время. Обещаю, мы поедем к ней, как только будет можно.

По сухому тону тети, я поняла: в общем-то, перспектива переезда исходила целиком и полностью от мамы. Даже в таком состоянии она волновалась в первую очередь за меня, не хотела оставлять совсем одну.

- И еще, я договорилась с Мариной Петровной, ты закрываешь сессию досрочно и в конце недели переезжаешь.

- А мама? - жутко хотелось разрыдаться, но во мне сидел страх перед тетей.

- Самолет завтра утром. Сейчас её готовят к перелету. Вечером жду в больнице, - тетя Валя подтолкнула к двери, показывая, что разговор окончен. На ватных ногах добралась до выхода из деканата. Павел распахнул передо мной дверь, и, уже выходя, я услышала:

- И, да, Галина, не смей появляться перед Сашей с таким лицом! Ты не на каторгу отправляешься!

Вечером мы втроем обсуждали лечение в Германии и то, как общаться на расстоянии. Мечтали: приедем к маме вдвоем - я и тетя Валя.

- Саша, возьми для связи, - тетя протягивала маме коммуникатор. Та отнекивалась, но в конце-концов сдалась напору сестры, ведь тетя привела веский аргумент - мы будем с ней постоянно на связи благодаря скайпу и интернету.

В этот вечер тетя вела себя на удивление нормально, то есть перестала вести себя высокомерно и холодно, шутила и смеялась. Мы обе старались поддержать маму, которая очень страшилась предстоящей поездки, лечения и операции. После смерти отца мама стала для меня всем, как и я для неё. Она была моей мамой и подругой, самым близким человечком во всем свете.

Мама полулежала в больничной кровати, благодаря сестре, её лечили в вип-палате со всеми удобствами и личной сиделкой. Я навсегда запомнила маму такой - худое лицо с зелеными запавшими глазами, бескровные щеки, выпирающие из больничной рубашки ключицы, белая косынка на голове вместо шикарных черных волос. Мы общались не только словами, но и глазами - из-за масок на лицах; и я знала, что маме очень страшно - страх застыл в глубоких глазах, а во всей фигуре появилось что-то резкое.

На следующее утро специальный самолет уносил мою маму и еще двух других пациентов фонда в Германию, а я стояла рядом с абсолютно чужой женщиной, по воле судьбы оказавшейся моей тетей, и старалась не заплакать, не показать свою слабость.

Досрочно сдав летнюю сессию, переехала к тете Вале.

Мамы не стало через два месяца. Так закончилось мое детство, и началась взрослая жизнь. Даже когда я училась и работала, я знала, что у меня есть мама, а я для неё - маленькая девочка, знала, что мамины руки способны укрыть меня от невзгод и проблем, а теперь мамы нет, нет тех рук, способных уберечь и согреть...

Не помню, что делала и как я жила у тети тем летом. Успокаивала ли она меня? Утешала? Тетя Валя была сильной женщиной и переживала смерть сестры молча, я только догадывалась о её боли, слыша по ночам плач из спальни. Возможно, нам стоило поговорить, открыться друг другу и пережить потерю вместе, но я боялась сделать что-то не так, а она... просто привыкла быть сильной.

Тетя перевела меня в новый университет. Как ей удалось оставить за мной место на бюджетном обучении - не знаю. В глубине души я удивилась, когда водитель привез первого сентября к зданию международного университета, известного любому студенту, мечтающему о большой науке.