Ошибки в формуле любви

— Уже нет, — ответила я, садясь на кровати. — А что?

— Мы тут с Эльзой подумали и решили сделать тебе подарок, — сказал он и протянул мне коробку. — Держи.

— Спасибо, — сонно проговорила я. — А что это?

— А ты посмотри.

Я достала коробку из пакета. Это была новая веб-камера. Собираясь летом в Москву, я забыла свою дома и очень переживала из-за этого. Какой хороший у меня все-таки брат. Думала, ему дела до меня нет, а он все заметил. Так приятно!

Теперь я смогу общаться по скайпу с родителями и старыми друзьями. От радости я расцеловала брата, а через минуту мы уже сидели у компьютера и настраивали мою новенькую веб-камеру.

Еще немного, и я почувствую себя самой счастливой девочкой в мире. Для счастья мне нужен теперь только Илья и новый мобильный телефон.

Кстати, об Илье. Прошлой ночью я почти успела заснуть, как от него пришла SMS с двумя словами: «Goodnight, baby!» Я чуть не умерла от счастья, когда прочитала!

Все налаживается. Кажется, в моей жизни начинается светлая полоса.

Следующая неделя подкрепила мою веру в светлую полосу. Такое чувство, будто все вдруг стало на свои места.

Гоша больше не доводил меня по утрам, брат интересовался моими успехами, Адольф Семенович вообще, казалось, перестал меня замечать и придираться ко мне. Но самое главное — это Илья. Он писал мне каждый день — задавал простые вопросы: как мои дела, чем я занималась, и как прошел мой день. Еще писал, что ждет субботу. Наверное, я ему нравлюсь. Не могу поверить!

— Что ты думаешь делать? — спросила Катя на химии.

— Не знаю, — улыбнулась я. Странный вопрос! Что я собираюсь делать? Хочу быть с ним — что тут еще скажешь? — Мне безумно нравится переписываться с ним, сочинять эсэмэски, ждать ответов… Я просто с ума схожу, когда слышу, как пищит мобильник, и когда вижу надпись «новое сообщение»! А еще страшно психую, когда он долго не отвечает…

— Долго — это сколько?

— Пять минут и больше.

— Маш, ты правда псих.

— Я знаю, но все равно, — вздохнула я. — Поэтому я придумала отключать звук.

— Глупость какая. Зачем?

— Чтобы типа забыть, что жду ответа, потом посмотреть, а он уже ответил. Так спокойнее. Понимаешь?

— Не очень, — сказала Катя. — Но если так ты меньше психуешь, то все нормально. Кстати, вы не говорили о свидании?

— Мы же в субботу встречаемся.

— В субботу — туса, это все фигня. Нужно отдельно встречаться, чтобы только ты и он.

— Я так точно с ума сойду.

— Ничего, переживешь. Ой, глянь, какой галстук сегодня у Адольфа… видишь буковки LV?

— Ага. А что это значит?

— Луи Вюиттон, — сказала Катя. — А видишь крокодильчика на рубашке?

— Да.

— Адольф модный чувак, — улыбнулась Катя. — Рубашка от «Лакост», галстук от «Луи Вюиттон». А костюм — помнишь, на прошлой неделе он в нем был? Типа с заплатками на локтях. Говорят, что он от «Армани».

Прозвенел звонок с урока. Последний, седьмой урок. Я собрала вещи и пошла к выходу.

— Мария, вы меня приятно удивляете, — сказал Адольф мне в спину. Я обернулась. Не понимаю, что он имеет в виду. — Контрольную написали очень достойно. Не ожидал от вас.

— Спасибо, — смутилась я. — Сама не ожидала.

— Продолжайте в том же духе, — улыбнулся он.

В этот момент я заметила, что у него темно-карие глаза. Я попрощалась и вышла. В коридоре толпилось несколько парней из параллельного класса. С молотками, гвоздями, линейками… Они собирали стенды, посвященные истории школы. На стенах в основном черно-белые фотографии, которым больше тридцати лет, наверное.

Несколько стендов были уже готовы. Я подошла ближе. Лицо на фото показалось мне очень знакомым, будто я не просто его знала, а общалась с ним всего пару минут назад. Тридцать лет назад Адольф был жгучим кареглазым брюнетом. И не носил усы и очки. «А он ничего», — подумала я и пошла искать свою куртку.

Я поднялась на третий этаж за Гошей, все еще думая об Адольфе. В голову лезли глупые мысли. Например, такая: если бы сейчас он выглядел так, как тридцать лет назад, я бы из принципа не только выучила химию, но и даже начала бы ее понимать!

Гоша выполз из игровой комнаты с мятым листком бумаги в руке. Сначала он казался недовольным, но, увидев меня, тут же повеселел и побежал навстречу. Потом кинулся обниматься.

— Вот, это тебе, — сказал он и протянул мятый лист бумаги.

— Мне? — удивилась я.

— Тебе, — серьезно ответил Гоша, завязывая шнурки на ботинках. — Сам сегодня сделал. Ты посмотри!

Я развернула лист. Аппликация из цветной бумаги. Три разных цветка. Такие неумелые, неровные, кривые… Где-то неаккуратно отрезано, где-то следы клея.

— Спасибо, — улыбнулась я. — А за что?

— Просто так, — пожал плечами Гоша. — Ты хорошая.

— Георгий… — начала я.

— Что?

— Мне кажется, твоя мама расстроится, если узнает, что ты подарил это мне, а не ей, — сказала я. — Наверное, это будет не очень хорошо. Ты так не думаешь?

Гоша задумчиво застегнул куртку. Ответил он чуть позже, когда мы вышли на улицу.

— Я не знаю. Не думал об этом. Захотел подарить тебе и подарил.

— Понятно.

— Мама не расстроится, — сказал Гоша. — Она расстроится, если только годовой баланс не сойдется.

— Откуда ты знаешь такие слова? — улыбнулась я.