Однако, анализируя непосредственно свой жизненный опыт, фея должна была бы убедиться, что мир в основе своей зол, и перед лицом существенных доказательств ей стоило бы приобрести ту необходимую для выживания крупицу здоровой злости. В конце концов, она осознала бы, что причина ее проблем в ее собственном ошибочном поведении, ибо парадокс в том, что ее наказывают за излишнее дружелюбие. Осознав это, она проживает естественную реакцию – изменить свое поведение на противоположное. Однако, она никогда не сможет стать агрессивной или стервозной, поскольку для нее это невозможно. Поэтому единственной возможностью возмездия для нее является превращение в «ведьму» в плане чувств, а не поведения, и тогда мы видим, что каким бы милым не оставалось ее поведение, внутри она становится порочной и злой. Из этой трансформации вытекает внутренняя дисфункция, заключающаяся в противоречии между двумя способами самовыражения в межличностных отношениях, которая, имея характер приобретенный, а не врожденный, неизбежно приведет к результатам, противоположным желаемым. Утрата первоначальных качеств, если при этом наша фея не приобретает способность влиять на дурное поведение других, является лишь маскирующей операцией, и разрушает саму фею, и на этот раз у тех, кто будет считать ее виноватой, будет для этого основание.
История Джорджии
Ее длинные белокурые кудри соскользнули с плеч на клавиатуру пианино. Длинные изящные пальцы бегали от белых клавиш к черным, вызволяя из инструмента проникающую мелодию ноктюрна Шопена.
Под длинным темным платьем угадывалось изящное тело, словно стремящееся за потоком музыки…
Она закончила играть и встала. Высокая, подобная статуэтке, она стояла перед аудиторией, разразившейся как всегда бурными аплодисментами. С ее светлой улыбкой и ангельским взглядом, казалось, она явилась из других миров, из самой удивительной из когда-либо рассказанных сказок.