Ошибочка в коде

Андрей в это время вздрагивал и открывал глаза. Холодная чернильная темнота по-прежнему ломилась могильным холодом в окна, еле сдерживаемая тусклой подсветкой салона. Ему казалось, что автобус заглохнет на очередном ухабе и навсегда застрянет, забытый во времени и потерянный среди космического пространства.

– Не спится? – солидный мужчина в очках повернулся к нему из соседнего ряда.

«Представитель заказчика, – вспомнил Андрей, – Как его… Кажется Наумов… Виктор Сергеевич.» Он оглянулся на старшего команды – Владимир Николаевич Рыков устроился с комфортом. Он лег на сидение, вытянув ноги в проход, на ящики с оборудованием. Получилась полноценная лежанка, которой он пользовался на полную катушку – когда смолкал двигатель, можно было услышать отголосок густого храпа. На первом сидении сидел Алексей, тоже парень из отдела программного обеспечения, с которым они вместе писали свой софт. Почему ехали два программиста? Странный вопрос – чтобы развернуть и настроить оборудование, на котором потом обкатать свой софт.

– Да там всего-то антенну собрать да провода подключить, – напутствовал их начальник. – Вы же программисты, значит управитесь!

Сейчас Алексей привалился к окну, подложив под голову шапку и лишь изредка поправлял ее, не просыпаясь, когда автобус наскакивал на особо крупную ямку.

– Нет, не спится, – вздохнул Андрей, завидуя крепким нервам товарищей, – Страшно…

– Переживаешь за работу? – по-своему понял его Виктор Сергеевич, – Это нормально. Знаю по себе, чтобы успокоиться надо просто в мыслях прокрутить принципы своей разработки. Если хочешь, можешь высказать их вслух, мне будет интересно.

– С чего начать? – растерялся Андрей, – С точки зрения на информацию в компьютерной памяти, которая, собственно, и привела нас к созданию прибора?

Виктор Сергеевич одобрительно кивнул головой.

– Все пространство электронной памяти представляет собой мешанину нулей и единиц. Если смотреть с точки зрения логики, оно делится на части, которые управляют или управляются за счет вшитой в процессор системы команд. Система команд, как веревочки – мы дергаем за них, процессор начинает управлять электронными компонентами, и мы видим конечный результат. В конце концов, ценность программы пропорциональна выходу от нее. Вот смотрите, – Андрей достал блокнот с ручкой и открыл на чистой странице. – Я пишу на ней слово, а на другой стороне точки и тире. Они не являются азбукой Морзе, сразу предупреждаю – я ее не знаю. Просто их набор соответствует этому слову. Вот, – он показал страницу с точками и тире, – Для вас ведь это ничего не значит, верно? И слово, которое я написал, вы разгадать не можете. Представьте себе, что это та самая электронная память, о которой я говорил. На самом деле, мы видим слово, – Андрей перевернул страницу. – Пока понятно?

– Вполне.

– Представьте себе, что у вас есть возможность писать напрямую в эту память, затирая ее содержимое. И вместо уже знакомого слова появится другое. То, которое хотите вы. Таким образом, задача, на первый взгляд решена. Смотрю в книгу, а вижу фигу – это как раз про нашего потенциального клиента. Вопрос только в том, каким образом поместить туда нужную информацию. Радиолокационные системы собирают отраженные сигналы, считая ее информацией, подлежащей обработке. А что, если в качестве такой информации будет сигнал, в котором будут закодированные команды? Система сама разместит его в памяти, а это то, что нам нужно, понимаете?

– Конечно.

– Осталось только каждый раз перехватывать управление, как только будет обращение к этому участку памяти.

– Но он же будет затираться новой информацией.

– Секрет заключается в том, что передаваемый код делит пространство памяти на две части – постоянную, в которой помещается он сам, и переменную, доступную для внесения изменений, но под своим контролем. При этом он волен дополнительно транслировать в эту часть, например, некую информацию.

– И что же он транслирует?

– Ничего. В настоящее время мы просто записываем все нулями. Таким образом, мы блокируем аппаратуру электронной разведки.

Незаметно в окна пазика заглянул рассвет, растворив в себе мутный внутренний свет салона. Автобусик резво прибавил скорости, и на ближайшей рытвине все подпрыгнули настолько высоко, что зависли в воздухе почти на секунду, прежде чем вернуться на сразу ставшие жесткими сиденья.

Шапка Алексея, приятно гревшая щеку, упала вниз, и он со всего маху приложился головой об стекло. Владимира Николаевича развернуло лицом к спинке сиденья и кинуло в ее объятия, так, что отпечаток его физиономии на дермантине красовался даже тогда, когда он сел, ощупывая нос и подбородок.

– Уже приехали? – произнес он.

– Судя по характеру ям, подъезжаем, – улыбнулся Наумов. Ему, как Андрею всего лишь пришлось проверить мягкость сидений своими пятыми точками.

– Шишка будет, – удрученно произнес Алексей, потрогав покрасневший лоб.

– Шишка на полигоне – это боевое крещение, – среагировал Наумов.

– А разбитый нос? – прогундосил Рыков.

– Боевое ранение. Можете требовать у командования части отдельную палату с дежурной медсестрой.