Ошибочка вышла (СИ)

— Подожди, подожди, — проговорила Катя. В голове ее вдруг кусочки мозаики начали складываться в цельную картинку. «Катюха». Этот человек ведь назвал ее «Катюхой», едва только увидел. Да и это ее «мать»… А манеры, а разговор… Даже взгляд непроизвольно выходил такой же, какой всегда был прежде… — О нееет…

Она замотала головой, крепче прижимая к себе полотенце, о котором вдруг вспомнила только сейчас.

— Нееет, только не говори, что это ты… Мать твою… Черт…

И она бросилась прочь в свою комнату, накрепко запирая за собой дверь. И тут же с другой стороны раздался громкий стук.

— Катя, открой, я все тебе объясню.

Глава 5

Глава 5.

Как неосмотрительно, как самонадеянно было с его стороны забыть о всякой предосторожности и так открыто вести разговор с Ирой. Меньше всего ему хотелось, чтобы его разоблачение вышло именно так: неожиданно, случайно, когда он даже не мог подобрать нужных слов в свое оправдание. И хоть вины его в случившемся не было вовсе, он чувствовал себя так, будто сам накосячил по полной программе.

— Катя, открой, — снова громко повторил он, колотя кулаками в дверь.

Он долго откладывал свое признание. И вовсе не оттого, что Ирка ему строго-настрого запретила рассказывать все Кате. Просто он боялся реакции этой взбалмошной девчонки на всю эту несуразицу.

— Как долго? — Дверь внезапно отворилась, и перед ним предстала абсолютно рассерженная фурия. Катя уже успела надеть на себя джинсы и футболку и теперь, гневно сверкая глазами, смотрела на него, крепко удерживая рукой дверь.

— Что долго? — чисто на автомате спросил он.

— Как долго ты морочишь мне голову?

— Боишься, что я выведал все твои секреты? — нахально улыбнулся он, и Катя готова была хоть чертом поклясться, что в этот самый момент видела перед собой не облик Иры, а именно его настоящую физиономию. О, эту ухмылочку она узнала бы из тысячи. Она сводила с ума всех девчонок вокруг и до безумия раздражала ее саму.

— Придурок, — в сердцах выругалась она, пытаясь проскочить мимо, но была неожиданно остановлена в дверях одной лишь вытянутой рукой, преградившей ей путь.

— Какого черта? — закипела она, срываясь. Но понимая, что он ее не пропустит (и откуда только сил взялось в хрупком теле ее подруги), Катя попыталась захлопнуть перед собой дверь. И снова ее попытка оказалась неудачной, потому она была вынуждена развернуться и уйти вглубь своей комнаты. — Господи, ну почему именно ты, не кто-нибудь другой, а ТЫ?

— Тебе было бы легче, если бы вместо меня в теле Ирки оказался какой-нибудь маньяк?

— Потапов, вместо тебя кто угодно, — злобно прошипела она. — Итак, я жду ответа.

Она развернулась к нему и, сверкая глазами, выжидательно сложила руки на груди. А он даже залюбовался ею — настолько прекрасной в своем праведном гневе была эта валькирия. Конечно же, в одном полотенце вокруг нагого тела она была еще интереснее его все-таки мужскому взгляду, но так было намного лучше — он не отвлекался ни на что иное, кроме ее пылающих глаз и заострившихся черт симпатичного лица.

— Катюх, я действительно здесь ни при чем, — начал он. — Сам не понимаю, как такое вообще возможно. Чертовщина какая-то. Уснул собою, а утром проснулся уже таким вот.

— Как давно? — требовательно повторила Катя, не удовлетворившись подобным ответом.

— Ну, дней восемь уже…

— Восемь дней? — задохнулась от негодования девушка. — Восемь? Уму непостижимо. И вы все эти восемь дней держали меня за полную дуру?

— Кать, погоди, я все тебе объясню…

— Да уж, потрудись, а то меня одолевает дикое желание прибить вас обоих. Тебя, и… Ирку, когда я до нее доберусь. Это все та безумная магия, на которую она так уповала?

— Как это ни странно, да. Она проводила какой-то нелепый обряд приворота, но что-то перепутала, и вот теперь вместо нее перед тобой стою я, а она в моем теле пользуется всеми благами моего заслуженного отдыха.

— Хочешь, чтобы я тебя пожалела? — язвительно спросила Катя.

— Хочу, чтобы ты помогла нам разобраться в этой ситуации.

— Ты прекрасно все эти восемь дней обходился без моей помощи.