Ошибочный адрес (сборник)

Когда я несколько поуспокоилась, подлинная Анна Жаворонкова подробно рассказала мне свою историю. В день гибели ее родителей, братишки и сестренки она была далеко от Глушахиной Слободы — в Орше. Я стала уточнять отдельные моменты после того, как Анна мне все рассказала. Тут я пришла к глубокому убеждению, что отец, подбрасывая меня в эту деревню, действовал через своих агентов и при этом был допущен просчет. Было также очевидным, что просчет вскоре был обнаружен и делалась попытка его исправить. Об этом доказывает рассказанное Анной. Оказывается, через несколько дней после возвращения Анны в Глушахину Слободу там появилась какая-то с виду очень благообразная и добрая старушка. С продуктами питания тогда было очень плохо, а старушка, развязав свою котомку, стала наделять ребятишек из своих скромных запасов. Узнав о несчастье с Анной, старуха приласкала ее, долго не отходила, расспрашивая, как получилось, что она отстала от родителей. Старуха интересовалась, куда уехала женщина с девочкой, которую приняли за Анну Жаворонкову. Потом, оставшись с Аней вдвоем, старуха сказала, что знает в лесу тайник с немецкими мясными консервами. Жалеючи сиротку, может только ее одну провести туда. Аня поверила, никому ничего не сказав, ушла со старухой. Километрах в пяти от деревни, в лесу, старуха оставила ее «на минуточку». Моментально появился незнакомый бородатый мужчина с бельмом на правом глазу. Он предложил Ане следовать за ним. На вопрос о старухе мужчина не ответил. Аню обуял страх. Она поняла, что происходит что-то недоброе, и попыталась убежать. Мужчина пригрозил пистолетом. Углубляясь в лес, Аня увидела советских солдат и закричала. Мужчина, спрятавшись за дерево, открыл стрельбу. Но стрелял он не в солдат, а по убегавшей девочке. Солдаты тоже взялись за оружие, и мужчина был убит. Перепуганную Аню солдаты проводили до деревни.

В деревне ее рассказу не поверили, сочли, что девочка с горя немного «тронулась». И по сей день Анна ничего толком не знает. Для нее по-прежнему остается неясной цель старухи, сманившей ее в лес.

Но мне все понятно. Я узнала «работу» отца по исправлению допущенного промаха.

12 июля. Снова в поезде. Сейчас он везет меня к Москве. Теперь я могу, как говорят деловые люди, подвести некоторые итоги своей поездки к порогу, через который я перешагнула в Советский Союз.

В доме Анны Жаворонковой я прожила три дня. Впрочем, она теперь не Жаворонкова Она носит фамилию мужа. У нее два мальчика — славные белокурые крепыши четырех и двух лет.

Возникает вопрос: почему отец… Пожалуй, мне надо перестать называть его отцом. Да, так будет справедливо. Какой он мне отец! Итак, почему Бубасов для совершения своей гнусности остановил свой выбор именно на семье колхозника Жаворонкова?

Я долго думала над этим и пришла к выводу, что это было вызвано тем, что Анна Жаворонкова была со мной одного года рождения. Взглянув на случайно сохранившуюся у Анны фотокарточку, сделанную еще до войны каким-то бродячим фотографом, я увидела во внешности Ани Жаворонковой что-то общее со мной, когда я была десяти лет.

Интересно, кто из жителей Глушахиной Слободы или соседней деревни помогал Бубасову готовить эту гнусность? Старушка и мужчина с бельмом на глазу, несомненно, были его агентами. Интересно и другое: предпринимал ли Бубасов еще что-нибудь для уточнения результатов моей переброски?

Моя авантюрная поездка в Глушахину Слободу как-то более наглядно доказала мою преступность. Выдавая себя за журналистку Строеву, я углубила свою вину.

Что бы я стала делать, если бы с меня спросили документы?

Анна Григорьевна — милая женщина, трудолюбивая и честная. Хороший и скромный человек ее муж. Мне грустно было с ними прощаться.

— Давно у вас такое печальное выражение в глазах? — спросила я ее.

— С войны, — уклончиво ответила она.

«Может быть, не с войны, а с того момента, когда осиротела», — подумала я. Пожалуй, это так и есть! Тем хуже для меня. Я узнала, что в последующие после войны годы никто не появлялся в Глушахинской Слободе для уточнения данных о семействе Жаворонковых. В деревне это было бы известно. Сама Анна Григорьевна, вспоминая о том, что где-то в стране живет женщина, носящая ее имя, испытывая беспокойство, ничего не делала для того, чтобы навести справки об Анне Григорьевне Жаворонковой.

— Почему? — спросила я ее. Она ответила, что более всего склонна думать: девочка вскоре погибла, так как она была слабенькая и хилая. Так ей передавали люди, видевшие, как женщина уводила девочку из Глушахиной Слободы.

16 июля. Вот я и опять дома. Как странно это звучит — «дом». Как будто это мой дом. Нет у меня дома! Вечером приходил Вадим Николаевич. Он рад моему возвращению. Я тоже рада его видеть. Но как и дом этот не мой, так и радость не моя. Все это украденное у других!

Что мне дала поездка в Глушахину Слободу? Я еще больше стала презирать себя!

Скорей бы работать!