Ошибочный адрес (сборник)

— Слушай, братец. Я в Ярополье с десяти лет жителем числюсь. Перед германской войной дворником у заводчика Галкина значился. К нему в дом часто разные господа наезжали. Бывал у Галкина и некий буржуй Мыкалов. На вороной паре приезжал, коляска лаковая — шик, блеск. Мыкалов торговлей или там промыслом каким, боже упаси, не занимался, а проматывал батькино наследство. Был у него особняк на Юнкерской улице. Так вот, я личность Мыкалова хорошо знал, потому что сколько раз я его за ручку или локоток поддерживал, когда он из своей колесницы слазил. Ничего, братец, не попишешь, такое рабское было время… Так вот слушай дальше, — придвинувшись вплотную к племяннику и уже шепотом продолжал дядя. — Сегодня, часов это около восьми вечера, я вышел из парка. Торопился на автобус… А как я в городе оказался? Просто. Митрофанов Илья заехал ко мне на своей «победе». Ему шестьдесят исполнилось. Заводной мужик… Увез к себе, засиделись. Потом в парке озон глотали. И вот до сих пор по городу шлендаю… Вышел я из парка и вдруг вижу: стоит тот гад — Мыкалов. Я так и обомлел. Стоит и упорно на ворота парка смотрит. Я его сразу узнал, хотя на носу очки, да и обличье увядшее, и одет плохонько: балахон серый, а на башке картуз из соломки, носили одно время такие. Стоит он и опирается на палку. Ну, коли я его узнал, почему же, думаю, ему меня не узнать. Хотя он на мою личность в те времена никакого своего внимания не обращал. Все же замешался я в толпе, перешел через дорогу и спрятался за деревьями. Стою, как сыщик Пинкертон, и думаю, что он тут, кого ждет. Известно мне, что с восемнадцатого года он как в воду канул. И, представь себе, до чего я достоялся. Вышли из парка наш инженер Шухов со своей супругой, твоей начальницей, и тихонечко пошли домой. Смотрю, Мыкалов за ними. Что это, думаю, тебе наш изобретатель потребовался? Решил до конца определить, в чем тут дело…

Дядя Алексей замолчал, пережидая проходившую парочку.

— Интересно, — сказал Виктор, беря дядю под руку.

— Еще бы — Мыкалов преследовал Шуховых до самой квартиры. Они вошли в свой подъезд, и он туда же. Я притворился пьяным, покарабкался вверх. Шуховы вошли в свою квартиру, а он, когда за ними закрылась дверь, поднялся на площадку, спички зажигал — очевидно, номер квартиры смотрел. Потом вышел на улицу, уселся на лавочке в садике, что против дома, и все глазами на окна пялился. Я тоже в садик незаметным образом подался. Часа два он высидел. За это время к подъезду подошла заводская машина. Шухов вышел с чемоданом. Следом супруга. И уехали. Мыкалов пошел на троллейбусную остановку. Укатил на третьем номере…

— А вы, дядя, не ошиблись? Может, просто, человек похож на бывшего буржуя Мыкалова?

Дядя Алексей взмахнул рукой с погасшей папиросой.

— Что ты, Витенька. Да я его и через пятьдесят лет узнал бы, если довелось. Мне вот что думается — неспроста он появился. И вот что, когда он по улицам на народе шел, то на палку опирался, а вот когда, например, по лестнице от квартиры Шуховых спускался, то словно молоденький, и палку под мышкой нес… С Шуховыми ты в дружбе, так, может, предупредишь их, чтобы осторожнее были. Ведь больно Шухов изобретатель-то серьезный…

Парторг ЦК на шинном заводе Аничев был несколько удивлен, когда ему доложили, что его хочет видеть Женя Крошкина, ученица подшефной школы.

— Пусть заходит, — сказал он секретарю. И когда Женя появилась на пороге, шагнул ей навстречу.

— Здравствуй, товарищ комсомолка! Что хорошего скажешь?

— Ничего… Я с плохим.

Женя опасалась, что не выдержит, расплачется от прикосновения осторожных мужских рук, и быстро, сбивчиво заговорила, словами перебивая слезы.

Слушая Женю, Аничев думал о том, как сильны оказались начала, заложенные советской моралью. «Нашлась бы, пожалуй, еще девчонка, — подумал он, — которая предложению матери одеть ее как куколку отчаянно бы обрадовалась и ни на минуту бы не задумалась над тем, на какие средства, откуда они. А эта, молодчина, подняла бурю».

— В вашей семье нет родственников, которые бы могли повлиять на мать?

— У нас никого нет. Мы вдвоем остались, — ответила Женя и спохватилась: — Впрочем… впрочем, на днях появился… дальний родственник… старик.

По дороге домой Женя с признательностью вспоминала Аничева, его слова: «Молодец, что пришла сюда. Я постараюсь помочь тебе. Надо обдумать, посоветоваться с товарищами… И еще хочу по-дружески сказать, если снова потребуется, приходи…»

Ночью ей снилось многое. Сначала два глаза. Они подкатили вплотную и остановились перед ней. Она узнала их. Глаза одноклассника, озорного хохотуна Васьки Укропа. Глаза и сейчас смеялись, отливая зеркальным блеском зрачков.

— Весна, — звякнул голос Васьки, и эхо растянуло звук.

— Сна-сна-сна, — звенело вокруг то громко, то тихо.

— Не слепая, — пропели ее губы. А эхо почему-то ответило: — Весна-сна-сна-сна…

— Айда гулять, — звякнул голос Васьки робко и просительно.

Она отрицательно мотнула головой, а губы пропели — Айда!