Ошимское колесо (ЛП)

Свернув за угол минуту спустя, я оказался перед дворцовыми стенами. Луна теперь неслась над крылом Генуэзской башни – кровавая луна, покрасневшая от дыма десяти тысяч горящих домов. Я мчался лёгким галопом, а оставшийся в живых солдат ехал далеко позади. Стены дворца, моего вечного прибежища, никогда ещё не были такими желанными. И, к сожалению, никогда ещё они не казались такими низкими. В кои-то веки я разделял печаль моей бабушки, что история снабдила монархию Красной Марки роскошным замком, погружённым в искусство и культуру, а не мрачной крепостью, которая грозила бы городу вокруг.

Почти немедленно я заметил Мартуса. Его командирский шатёр, установленный в нескольких ярдах от стен, пьяно покосился – между камнями мостовой мало куда можно было вбить колышек. На улице выстроилось около сотни солдат, и все расширенными глазами вглядывались в ночь, словно знали, сколько в ней призраков. Возле лошади Мартуса у шатра стояла пара конюхов, там же были два гонца в сёдлах и трио барабанщиков, согнувшихся под тяжестью своих инструментов. У входа в шатёр стояли два младших офицера.

– Мартус! – Взревел я, проезжая через ряды пехоты. – Мартус!

– Генерал…

– Что? – Оборвал Мартус своего адъютанта, выныривая из шатра. В одной руке он держал шлем, на кирасе виднелась засохшая кровь. Выпрямившись, он увидел меня. На его лице воинственность боролась с виной – необычно для Мартуса, обычно там была только воинственность.

Я спрыгнул со спины Убийцы и встал перед Мартусом, немедленно пожалев, что потерял преимущество высоты.

– Какого чёрта ты здесь делаешь? Ты получил послания? Ты что, не видишь ёбаный дым? – Я ткнул в ту сторону, на тот случай, если он не заметил клубы дыма над отсветами пожарищ вдалеке. – У ворот большая битва… и мы терпим поражение! – Я оглянулся. – И, Бога ради, где остальные твои люди? Живо отправляй их к Аппанским воротам!

Мартус выпятил грудь передо мной, как часто делал и раньше – обычно это была прелюдия к тому, чтобы сбить меня с ног, если я не успею ретироваться.

– Гертет приказал мне остаться. – Сказал он сердито, но как человек, которого застали за тем, что он делать не должен. – У меня приказ патрулировать улицы вокруг дворца восемью отрядами из пятидесяти.

– Насрать с высокой колокольни, что там сказал дядя Гертет! – во мне рос такой гнев, какого я не чувствовал уже многие годы… наверное, с тех пор, как мне было семь, и Мартус ударом головы вывел меня из битвы, в которой я побеждал. – Я маршал Вермильона, и я командую его войсками, и вы, генерал, подчиняетесь мне!

Тогда Мартус меня удивил. Сначала он фыркнул из-за стиснутых от гнева зубов, а потом со вздохом медленно выпустил воздух из выпяченной груди и умолк.

– Дошли вести, что Красная Королева пала. Какой-то рапорт о том, что армия в Словене окружена… стрела… Гертет объявил себя королём.

Плечи Мартуса поникли, и я вспомнил бледного Дарина, лежащего у Аппанских ворот. Они были почти близнецами – одинакового роста, Мартус чуть шире в плечах, и с менее изящными чертами лица. Я видел, как умирал Дарин, и его имя рвалось из моих плотно сжатых губ. Я увидел в Мартусе, возможно впервые, и мужчину и мальчика, не соперника, не задиристого брата, но сына, как я сам, соревновавшегося за любовь отца, которому нечего было нам дать. Когда умерла мать, из отца будто вытащили пробку, и всё, что она в нём видела – задор, страсть, энергичный интерес к миру, который и делает нас живыми – всё это вытекло из него, оставив совсем пустым.

– Мартус, собирай своих людей и отправляйся к Аппанским воротам. Если мы проиграем там, то проиграем везде. Если не удержим городские стены, то и стены дворца не выстоят. Если он настоящий король, то сердитый король лучше мёртвого, не так ли?

Мартус кивнул.

– Я отправлю гонцов.

– Бери моего человека. – Я указал на выжившего солдата, который приехал со мной от Аппанских ворот. – Он может ехать верхом так же быстро, как бегают твои солдаты. Почти.

Мартус рассеянно кивнул, глядя на тёмную Королевскую дорогу – из-за ставней домов не вырывалось ни полоски света.

– Но король он или нет, идиот или нет, вряд ли наш дядя совсем не прав – там что-то на самом деле есть, что-то приближается оттуда… Причём, близко. И это не твоя битва у ворот…

– Возможно. – Я тоже это чувствовал. – Но мы не можем позволить городу пасть. – Я направился к главным воротам. – И дворцовая стража нам тоже нужна!

– Он тебе их никогда не отдаст! – Крикнул Мартус мне в спину.

– Надо попробовать! – Отмахнулся я и зашагал на встречу с новым королём Вермильона.

СЕМНАДЦАТЬ

Я подошёл к огромной решётке. Вкупе с надвратной башней, из которой она опускалась, это было, возможно, единственное военное сооружение во всём дворце. Основная стена была не больше двадцати футов в высоту и не толще меча. А дальше от надвратной башни она местами опускалась и ниже пятнадцати футов.

Мартус сказал, что Гертет никогда не отпустит стражу.

– Мне ли не знать трусов! Я найду способ! – сказал я себе, раз уж брат остался за пределами слышимости.