Ошимское колесо

Когда внимание всех, наконец, отвлеклось, я и сам слишком отвлёкся, чтобы воспользоваться возможностью. В один миг мы сидели, освещённые дрожащим светом дюжины масляных ламп, а в следующий мир снаружи засиял ярче пустынного полудня, слепя даже сквозь стены шатра. Я видел на ткани резкие тени верёвок и очертания пробегавшего слуги. Яркость света росла от невероятной до невозможной, и снаружи послышались крики. Меня окатила волна жара, словно я вышел из тени на солнце. Едва я успел встать, как сияние исчезло, так же быстро, как появилось. Казалось, в шатре внезапно стало темно. Не в силах разглядеть, что происходит вокруг, я запнулся за Тарелль.

Мы беспорядочно покинули шатёр, и увидели, как вдалеке поднимается громадная колонна огня. Такая огромная колонна огня, что она поднялась в небеса, а потом расплющилась о крышу неба и завернулась сама на себя в клубящемся грибовидном облаке пламени.

Долгое время мы таращились в тишине, игнорируя крики закрывавших лица слуг, панику животных и запах гари от шатров, которые, похоже, готовы были вот-вот заполыхать.

Даже в этом хаосе у меня было время подумать о том, что всё идёт довольно неплохо. Я не только сбежал из мёртвых земель и вернулся к жизни – я только что определённо спас жизнь богатея и его прекрасных дочерей. Кто знает, как велика будет моя награда, или как прекрасна!

Отдалённый грохот заглушил крики людей и животных.

– Аллах! – Шейх Малик стоял около меня, и ростом он был всего лишь мне по плечо. На своём верблюде он казался выше.

В дело вступила удача старого доброго Ялана. Всё шло как по маслу.

– Это там, где мы его нашли, – сказал Махуд.

Громыхание стало рёвом. Мне пришлось повысить голос, кивнув и пытаясь выглядеть мрачно.

– Мудро было с вашей стороны послушать меня, шейх Ма…

Джамин перебил меня.

– Этого не может быть. Это было двадцать миль назад. Ни один огонь нельзя увидеть на таком…

Дюны перед нами взорвались – сначала самая дальняя, потом следующая, и следующая, и следующая, так быстро, как человек может стучать по барабану. Потом мир вокруг нас взмыл вверх, и всё полетело – шатры, песок и тьма.

ДВА

Наверное, я на миг потерял сознание, поскольку очнулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как больше дюжины обезумевших от ужаса верблюдов с выпученными глазами, мчится прямо на меня. Я закачался, плюясь песком, и нырнул вбок. Если бы у меня была секунда подумать, то я бы бросился в другую сторону. А так я почти немедленно врезался в кого-то, кто всё ещё потрясённо стоял, пока грохот взрыва затихал вдали. Мы оба полетели почти по задуманной мною дуге, но упали, не долетев до точки, где я оказался бы, не будь на моём пути препятствий. Я изо всех своих сил попытался вытащить кричащего компаньона из-под себя, чтобы прикрыться им, как щитом, но в итоге схватил обеими руками лишь марлю, а потом по моей заднице топнула нога верблюда, который с грохотом помчался дальше.

Постанывая и вцепившись в зад, я перекатился на бок, обнаружив, что, похоже, раздел и возможно убил одну из дочерей шейха. Лунный свет скрывал детали, и из-за растрёпанных волос я не мог понять, которая это из четырёх. С обеих сторон ко мне из клубов песка в ночи подбежали люди. Где-то кто-то вопил, но звук казался приглушённым, словно громкость взрыва свела на нет все остальные звуки.

Старшие сыновья шейха подняли меня на ноги и железной хваткой держали мне руки, даже когда я поднялся. Седой слуга, у которого кровь шла носом и блестела левая половина лица, прикрыл мёртвую дочь своей накидкой, и остался обнажённым по пояс, выставив напоказ впалую грудь и обвисшую стариковскою кожу. Сыновья кричали мне вопросы или обвинения, но ни один из них не пробился через звон в моих ушах.

Спустя минуту песок совсем улёгся, и луна осветила развалины нашего лагеря. Я стоял, полуоглушённый, с ножом Джамина у моего горла, а Махуд кричал обвинения, в основном о своей сестре, словно разрушения лагеря были ничем по сравнению с её обнажённой грудью. Пусть даже и прекрасной. Странно, но я не чувствовал страха. От взрыва я как-то разделился, словно парил за пределами своего тела – равнодушный наблюдатель, которого окружающее занимало в той же мере, что и ярость Махуда или ладонь Джамина на рукояти клинка, прижатого к моей шее.

Выглядело так, будто здесь прошёлся ураган, не оставив стоять ни одного шатра. Те, кто были внутри, когда ночь озарилась, остались по большей части невредимыми. А те, кто остались снаружи, получили ожоги на незащищённых участках кожи, обращённых к взрыву. Ха'тари в патруле пострадали немного, хотя один, кажется, ослеп. Но кочевники, которые сидели в темноте вокруг своего молитвенного шеста, получили сильные ожоги, как и слуги.