ОШО "Мастер" Размышления о преображении интеллектула в просветлённого

Хотя мне и не следовало бы добавлять еще один пласт мерзлого снега... поскольку все, что я говорю, будет становиться дополнительными знаниями для тебя, оно будет только укреплять власть твоего ума. А необходимо ослаблять власть ума, с тем, чтобы ты смог выйти за его пределы без помех с его стороны. В этом заключалась проблема всех просветленных людей. Да Хуэй прав, когда он говорит: ... тем не менее, если есть вопрос, он не должен оставаться без ответа.

Почему он не должен оставаться без ответа? Потому что каждый вопрос — если ответ дан кем-то не просто имеющим знания — может быть превращен в поиски. Правильный ответ не тот, который ценится в школах, колледжах и университетах; правильный ответ тот, который превращает ваш вопрос в поиск. Правильный ответ не тот, который приведен в книгах и который вы повторяете подобно попугаю.

Если вы спрашиваете просветленного человека, то правильный ответ не имеет ничего общего с вашим вопросом. Просветленный только использует вашу энергию, вложенную в этот вопрос, и превращает ее в поиск; это становится вашей жаждой. Вот почему Да Хуэй прав, когда говорит: если есть вопрос, он не должен оставаться без ответа.

Нельзя упускать возможности превратить вопрос в поиск. Ваш ответ должен быть таким, чтобы вопрос не разрешался, а еще больше углублялся в поиске; чтобы он становился менее интеллектуальным и более экзистенциальным. Вопрос о воде благодаря вашему ответу должен превратиться в глубокую жажду.

Все пробужденные люди испокон веков отвечали только таким образом; они не дают правильных ответов — правильных ответов не бывает. Ваши вопросы используются для того, чтобы спровоцировать в вас поиск, глубокое стремление. Если ответ таков, то это правильный ответ.

Я требую, чтобы ты сразу же отказался от всякой радости, которую ты когда-либо испытывал при чтении слов писаний — самостоятельно или по наущению и подсказке других.

Он возвращается к собственному существу. Он не пользуется больше цитатами. Он говорит о том, что всего несколькими сутрами раньше делал сам; теперь он высказывается против этого. Он говорит: Я требую, чтобы ты сразу же отказался от всякой радости, которую ты когда-либо испытывал при чтении слов писаний — самостоятельно или по наущению и подсказке других.

Почему пробужденные люди всегда были против писаний? Это великое заблуждение встречается повсюду в мире. Пробужденные против писаний по совершенно иной причине, чем представляют люди. Люди полагают, что те против писаний потому, что писания ошибочны; на самом деле они против писаний потому, что если вы увязли в словах писаний, то никогда не узнаете свою собственную истину. Писания могут быть правы — не в этом дело. Быть может, они действительно правы, — но они правы не для вас; они были правы только для тех людей, которые испытали и выразили что-то из собственного опыта.

Для вас же это лишь мертвые слова, и если вы слишком увлекаетесь собиранием трупов вокруг себя, то скоро утонете в мертвых словах. Это случается со всеми учеными: их великое усердие попросту становится самоубийством. Они работают упорно, но прибыль равна нулю.

Писания могут исходить от людей пробужденных; но в тот миг, когда кто-то говорит... Это уже не то, чем был его собственный опыт. А когда это написано, оно отдаляется еще больше. Вот почему ни один просветленный человек в целом мире не написал ничего собственноручно; они только говорили — потому что сказанное слово и написанное слово качественно различаются.

Сказанное слово обладает теплом; написанное слово — абсолютно холодное, ледяной холод. Сказанное слово несет в себе биение сердца мастера. Сказанное слово — это не просто слово: оно все еще дышит, когда достигает вас, у него все еще есть свой привкус. Оно исходит от источника безмерной радости и света; оно неизбежно несет что-то от того аромата, некое излучение от того света, некую вибрацию — она может быть невидима, но будоражит ваше существо.

Слушать мастера — одно дело, а читать точно те же слова — совершенно другое, потому что живого присутствия мастера больше нет за словами. Вы не увидите его глаз, вы не увидите его жестов, вы не ощутите в словах того же самого влияния... вы не почувствуете тех безмолвных промежутков.

Присутствие мастера, его харизма, его энергия теряются в написанном слове. Написанное слово совершенно мертво. Никакой мастер никогда не писал — за исключением Лао-цзы, да и то под императорским давлением.