ОШО "Мастер" Размышления о преображении интеллектула в просветлённого

Понимание этого приносит вам огромное расслабление — когда вы уже не вносите понапрасну смысл туда, где нет смысла, не создаете заботу там, где нет заботы, не навязываете «внутри» и «снаружи» там, где есть только одно существование, где нет внутри, где нет снаружи, — и не говорите бесконечно о том и о сем там, где ничто не существует.

«Никакая речь не есть истинная речь, и никакое слушание не есть истинное слушание». Таким образом, я являюсь тобой, а ты являешься мною. Мы не двое — ты и я, — поскольку не существует дуальности, нет различения и нет разделения.

В этой недуальности, в этом бессмысленном великолепии существования, в этом состоянии незаинтересованности — ничего не ожидая, ничего не желая, — вы становитесь так невинны, так открыты и так уязвимы, что величайшее переживание просто возникает в вас. Вы подготовили почву.

Просветление — не цель; это ваша внутренняя потенциальная возможность.

Когда вы раскованны, лотос просветления открывает свои лепестки. И не только вы, но все сущее радуется в этом потрясающем переживании.

В нем нет смысла, но есть огромное великолепие.

В нем нет смысла, но есть огромная значительность.

В нем нет смысла, но есть огромная удовлетворенность, и осуществление, и ощущение, что вы пришли домой.

— Хорошо, Маниша?

— Да, Мастер.

18

НИКАКОЙ ВИНЫ

Возлюбленный Мастер,

Созерцание «Нет»

Монах спросил Чжао Чжоу: «Обладает собака природой будды или нет?» Чжао Чжоу сказал: «Нет». Это единственное слово «Нет» является ножом для отделения сомневающегося ума от рождения и смерти. Рукоять этого ножа — только в твоей руке; никто другой не может владеть ею вместо тебя: чтобы добиться успеха, ты должен ухватиться за нее сам. Ты соглашаешься ухватиться за нее сам, только если ты можешь отказаться от своей жизни. Если ты не можешь отказаться от своей жизни, держись пока там, где твое сомнение остается ненарушенным; внезапно ты согласишься отказаться от своей жизни, и тогда с тобой свершится. Лишь тогда ты поверишь, что тишина — это то же самое, что и шум, что шум — это то же самое, что и тишина, что разговор — это то же самое, что и молчание, и что молчание — это то же самое, что и разговор. Тебе не придется спрашивать ни у кого больше, и естественно, ты не станешь воспринимать путаную речь фальшивых учителей.

В своей ежедневной деятельности, двадцать четыре часа в сутки, тебе не следует держаться за рождение, смерть и путь будды как за существующие, не следует тебе и отрицать их как несуществующие. Лишь созерцай это: Монах спросил Чжао Чжоу: «Обладает собака природой будды или нет?» Чжао Чжоу сказал: «Нет».

Это, видимо, недоразумение со стороны Да Хуэя. Быть может, это как-то связано с его бессознательным, поскольку он высказывался в саркастической манере против Гаутамы Будды. Теперь маятник отклонился в другую крайность — потому что ответом Чжао Чжоу было не «Нет», а «Да».

Такое бывает, когда вы неосознанно пытаетесь избавиться от вины, и тогда вы способны читать то, чего нет, или пропускать то, что есть. Ваш ум никогда не читает того, что есть на самом деле; он беспрерывно интерпретирует согласно своим собственным предубеждениям. Одно не вызывает сомнения — что Да Хуэй чувствует вину за дурное поведение. Он был непочтителен к человеку, который не причинил ему никакого вреда.

Но для непочтительности была причина: Да Хуэй был интеллектуалом, он был человеком умным. А все люди, ограниченные своими умами, обязательно обижаются на таких людей, как Гаутама Будда, непоколебимость которых заключается в том, что ум ошибается, а не-ум прав.

Все интеллектуалы обязательно осудят такую позицию, ведь им нужно защищать себя. Они не знают ничего о не-уме; они знают только, что такое ум. Но они добились почестей, уважения, престижа и власти благодаря уму, и если кто-то говорит, что ум — не власть, а зависимость, что ум — не престиж, а полнейшая глупость, что ум — вовсе не ваша честь, а всего-навсего признак того, что вы относитесь к низшим человеческим существам...

Реальная власть принадлежит человеку не-ума; поэтому интеллектуалы всегда чувствовали обиду на мистиков.

Да Хуэй начал свое путешествие как интеллектуал.

Несмотря на то, что он был частью традиции, созданной в Китае Бодхидхармой от имени Гаутамы Будды, где-то в его бессознательном была мстительность, которая вырывалась снова и снова в саркастических замечаниях, вроде «старый бледнолицый», «варвар».