Осия, сын Нава – мангуста именем Божьим

— И ещё, — вождь продолжил, — я приготовил для вас подарок в знак моей дружбы и уважения. С этими словами вождь повернулся ко мне.

— Прими его, Осия, и не обижайся, что я не дал тебе подраться с моими охранниками. Знаешь, жаль их терять. Всё-таки это мои лучшие. Много времени я потратил, чтобы их отдрессировать.

Вождь опять поднял руку, и из толпы к нам вытолкнули двух связанных евреев. Я опять перестал что-нибудь понимать. Это что — новый виток истории?

При виде этих людей Аззан и Фарнак снова попытались вскочить на ноги. На этот раз лекарям удалось удержать их с большим трудом. И даже Аарон не смог скрыть своего удивления.

Вновь прибывшие смотрели на меня с таким знакомым мне ужасом. Не отрываясь, как загипнотизированные.

И тут я вдруг понял: Шембела и Ханамах — сыновья Ашбелы из племени Вениамина. Евреи-предатели.

Ай да вождь! Вот уж, действительно, артист. Я ему сразу почти всё простил. Вот это подарок, всем подаркам подарок! Кровь ударила мне в голову. Ну всё, уроды. Мало не покажется.

И тут я почувствовал движение за спиной. Это четвёртый охранник вождя, тот, про которого я ничего не знаю, пошёл в нашу сторону.

Подошёл, остановился в двух шагах. Обратился к вождю:

— Прошу, разреши поговорить с евреями.

Голос хриплый и тихий.

Вождь ответил:

— Они гости. Желание гостя — закон. Говори, если они этого хотят.

— Поговоришь со старым товарищем, Аарон? Не побрезгуешь?

— О чем ты, Муши? Конечно, поговорим. Я старых друзей не забываю. Это — Осия, ученик Захри. А Захри умер, почти год прошёл.

— Мир праху его. Я Захри всегда уважал. Любить не любил, но уважать — уважал. А ты действительно меня не забыл. Ведь сколько же лет прошло. И знаешь, это приятно. Отойдём, дело есть. Парня своего захвати. Его это дело в первую очередь касается.

Мы отошли в сторону. Муши откинул капюшон. Меня как молнией шарахнуло.

Первое — глаза мангусты. Это же мангуста. Теперь понятно, почему мне нельзя было в амок входить.

Два мангусты в амоке — это смерть, смерть обоим. Никто никогда этого не пробовал, но все мангусты это знают.

Второе — львиное лицо. Белое, как мел. Проказа. Прокажённый. Так вот с кем мне предстояло драться. Теперь понятно, кто вождю спину бережёт.

Это только у евреев прокажённых изгоняют из племени. У большинства других племён это не принято. Есть и такие народы, где проказа даже за заболевание не считается. Люди с проказой и 10, и 20 лет живут. Обычный век среди неевреев вряд ли намного длиннее.

Только у нас, у евреев, проказа считается наказанием божьим: нечист такой человек для нас. Нет ему места среди евреев.

И третье — за поясом у Муши я увидел чёрный каменный нож из обсидиана. Нож левита, готового на ритуальное самоубийство. Таким ножом левит режет себе горло, когда решает уйти из жизни. Таков древний ритуал левитов.

Муши тихо заговорил, обращаясь ко мне:

— Поверь, Осия, не стал бы я с тобой драться. Ты убил бы меня легко. Я хотел этой смерти. Не суждено, значит, не суждено. Этот нож тоже неплохая штука.

У меня к тебе есть дело. Я забираю этих двоих. Бог избрал меня, чтобы наказать предателей. Бог простил меня, и я умру мангустой и евреем. Подумай, и ты поймёшь: это мое право и это желание Бога.

Я ответил не задумываясь:

— Берите их, дядя Муши, они Ваши. Я поклялся, что умрут предатели и умрут плохо. Но я не клялся, что я это сделаю сам. Бог вложил мне в уста правильные слова. И Бог удержал меня от лишних слов. А то, что они будут умирать долго и плохо, я не сомневаюсь. Конечно же, Вы это сделаете лучше, чем я. Мне ещё до Вас учиться и учиться.

— Спасибо тебе, Осия. Правильного парня воспитал Захри. Даже завидно. И делом можешь любому ответить, и словом хорошим любого обрадовать. Всё тебе доступно. Я такого, как ты, первый раз встречаю.

Порадовал ты меня напоследок. Умру хорошо. А я уже об этом и не мечтал. Ещё раз спасибо тебе, парень. Спасибо и тебе, Аарон. За то, что старых друзей не забываешь. И за эту последнюю встречу. Тебе и Богу спасибо. Ору Иудею от меня привет передайте. Надеюсь, и он меня не забыл.

Муши накинул капюшон, отвернулся от нас и подошёл к вождю. Что-то сказал ему. Тот согласно махнул головой. Муши подошёл к предателям, отпустил охрану и своим каменным ножом перерезал веревки. Шембела и Ханамах покорно встали, и группа из трех людей пошла прочь от шатров.

И это ещё жертвы не видели лицо своего палача. Представляю, что с ними будет, когда Муши откинет свой капюшон. Что ж, они сами выбрали свою судьбу.

Отдать-то я их отдал, но… как бы они у меня умирали… Это такая была бы боль, непрерывная, невыносимая. И кровь, капля за каплей!

Ладно, размечтался. Им по-любому не позавидуешь. Думаю, Муши свое дело и без меня знает. Без сопливых разберётся. Да и времени у меня столько, сколько надо, нет. А у Муши есть.

Ребят уже частично обработали и отнесли в наш шатёр. Вождь, не спросясь и не попрощавшись, куда-то подевался. Бандит, он и есть бандит. Что с него взять? Бандит и босяк. Меня и Аарона здесь тоже ничего больше не держало. Так что отправились и мы в шатёр к ребятам.