Осия, сын Нава – мангуста именем Божьим

Мы с Захри очень любили это делать, и именно часами. То один веер задаёт, то другой. При этом каждый старается придумать какой-нибудь неожиданный поворот или продолжение — чтобы сбить дыхание другому.

Двани, сидя на корточках, всю тренировку как завороженный следил за моим танцем.

Закончив, я подошёл к нему и сел на корточки напротив. Помолчали. Наконец он сказал: «Это невозможно. То, что ты делал. Это невозможно, но я видел: ты это делаешь. Я бы пошёл к тебе в ученики, но, боюсь, по возрасту не потяну. Этому надо с детства учиться».

У меня даже уши запылали от его слов. Не знаю, что можно на такие слова такому человеку ответить. Но знаю: ради таких моментов стоит жить.

Просто сказал Двани спасибо. Пожали друг другу руки, и я вернулся к себе в шатёр.

В шатре развивались свои события. Чем-то они напоминали мое утро. Только здесь выпендривался Аарон, а роль Двани исполняли лекари вождя.

Аарон склонился над разложенным на полу Фарнаком и медленно водил руками вдоль раненого бедра парня. Рана затягивалась на глазах.

Лекари вождя сидели на корточках возле стенки шатра и, как загипнотизированные, следили за действиями Аарона.

У другой стенки лежал на полу, вытянувшись во весь рост, спящий Аззан. Как он мне потом рассказал, после процедур Аарона у него на животе и на ногах даже шрамов почти не осталось.

А ведь это ещё только Аарон. Всё-таки это не его специальность — людей лечить. Посмотрели бы эти лекари, как работают ребята из племени Асира — профессиональные врачи и знахари.

Удивительный человек этот Аарон! Дерётся так, что даже мне любо дорого смотреть. Лечит так, что даже лекари-профессионалы сидят одуревшие от увиденного. Знает столько, что даже умница Ор с его неисчерпаемыми познаниями безоговорочно принимает любые уточнения и замечания, если они исходят от Аарона. И это только то, что я своими глазами видел.

Наверняка он ещё много чего и умеет, и знает. Причем всё это воспринимается как само собой разумеющееся и ни коим образом не влияет на место, занимаемое Аароном среди других людей.

Тот же вождь амаликян. Я ему интересен, а Аарон почему-то нет. Вождь сказал очень забавную фразу: «Ну, Аарон — это понятно, но вот пацаны — это да». Чего понятно-то?

Или Корей со своей командой. И уважают, и ценят Аарона, но поставить его наравне с собой и в голову не приходит. Не говоря о том, чтобы поставить выше себя.

Возьмём того же Ора. Цитирую: «Есть среди сыновей Аарона славные бойцы, но сам Аарон на первосвященника не тянет». Почему? Откуда это? Дети у Аарона достойные, боец он отчаянный, уважают его во всех племенах, знает много, умеет много. А вот на первосвященника, видите ли, не тянет.

Я думаю, это от Аарона самого идет. Аарон сам себя не уважает. Сам боится претендовать на место первосвященника. Сам себя ставит ниже того же Корея. Окружающие это чувствуют и реагируют соответственно.

Аарон никогда не говорит от своего имени — так, чтобы было ясно его собственное мнение. Всегда что-нибудь типа «как считают некоторые мудрые люди…» или «меня учили…» и тому подобное.

Сплошные комплексы у человека. Особенно он осторожен в высказываниях, касающихся древности родов. Да, у каждого свой скелет в шатре.

Интересная штука — жизнь. Чем же это мужика так обломало? Из детства корни растут, не иначе. Думаю, Амрам-отец свои комплексы и проблемы передал. Та самая пресловутая ситуация со старшинством рода.

По всему, характер у Амрама был ещё тот. Вот и задолбал сына. Требовал от него всего возможного и невозможного. Так и вбил в парня ощущение ущербности.

Сильный, смелый, всё знает, всё умеет. Вот только поставить себя на правильное место среди других не может. И других на правильное место подвинуть.

Ну да ладно, у меня, слава богу, таких проблем нет. У меня и место особенное и занимаю я его плотно. Других желающих на это место как-то не предвидится. А появятся — буду только рад. Уступлю, не задумываясь.

Потом был пир. Наша четвёрка сидела по правую руку от вождя за отдельным столом. По левую руку от него сидели 12 воинов. Как я понял, князья племени. Все молодые и здоровые, как быки.

У нас, у евреев, эти почётные места занимали бы старейшие. Но у амаликян, как и у многих других племён, живущих преимущественно разбоем, стариков не уважают. Обычаи, традиции, род мало что значат.

Царит культ физической силы. Уважают молодых и крепких. Сильные едят жирное и лучшее, старики, женщины и дети питаются остатками после них. Нам, евреям, их не понять. Впрочем, как и им нас.

Первое слово сказал вождь. Хорошо сказал. За дружбу между Амаликом и Израилем. Аарона братом назвал. Предложил ему перейти на ты. Потом говорил Аарон. Тоже за дружбу, за сотрудничество. Сказал тост и выпил вина. Вино он обычно не пьёт: не любит. Но тут, видимо, так положено. Иначе не поймут.

Всё, как нам обещал Моисей. Никаких проблем — добрая и сердечная обстановка.