Осиянная Русь

Кисея да ситцы,
Это край мой отчий,
Мне опять не спится
У окошка ночью.

То ли месяц жалит.

То ли сердце колет,
Рвет меха без жали
Гармонист за полем.

Как рассыпал бусы

Он с груди гармони —
Парень светло русый,
Мне не посторонний.

Что ж ты ночью ходишь

Той тропинкой дальней?
Что ж с ума ты сводишь
Песнею печальной?

Разве между прочих

Ты не замечаешь,
Кто не спит все ночи,
Если ты играешь?

Эх, как взял красиво…

Что на сердце тесно,
Только по России
Льет такая песня!

Соберу Россию по росинке я

С луговых весёлых васильков,
Средь берёз с зелёными косынками
Сердце тихо шепчет про любовь.

2015

«Я походкой по-прежнему весел…»

Я походкой по-прежнему весел,
Оставляя в рассвете следы,
Неподвластен и женщинам тесен,
И ногою на шаг от беды.

И смеюсь я по-прежнему звонко,

И не манит петлёй потолок,
Только память иголкою тонкой
Вдруг кольнет поседевший висок.

Но такую, как ты, я ни разу

Не встречал, чтоб бояться спугнуть…
То ли сердце в любовной проказе
Распирает тревожную грудь,

То ли я головою русой

Вдруг расцвел васильками глаз,
Но в озера глаз твои грустные
Утону я в последний раз.

Нет, сердечной не болен проказой,

Это новая, странная боль,
Чтоб такая озероглазая
Не сравнилась с какой-то любой.

И другого в тебе мне не надо,

Камню место на самом дне,
Только будешь такому ли рада
Утонувшему в иле мне?

Фонари мне по лужам развесил

Белый месяц, напившийся в дым.
Я походкой по-прежнему весел,
Оставляя в рассвете следы!

2015

«И каждый ищет счастья на земле…»

И каждый ищет счастья на земле,
Не зная толком, что это такое…
Один – побед, другой – покоя,
В перинах этот, тот – в седле.

И каждый ищет счастья по себе,

Не зная толком, истинно ль достоин…
Жена – в рожденьи, в смерти – воин,
В смиренье этот, тот – в борьбе.

И каждый ищет счастья навсегда,

Не зная толком, сколько это значит…
Бодрится дед, юнец – растрачен,
Минуты этим, тем – года.

А месяц спит слезинкой на весле,

Жизнь – утлый челн, и нету рулевого,
И мне ничто не будет ново,
И даже – счастье на земле!

2014

Семь

За три дня, пока гроб с телом Пушкина стоял в его доме, с ним пришли попрощаться 32 тысячи человек. Приглашения на похороны из-под полы продавались по 100 рублей серебром. Через почти 89 лет вокруг памятника Пушкину неисчислимые толпы трижды об несли гроб с телом Есенина. Никто не считал по головам сотни тысяч людей в очереди к театру на Таганке и шедших день и ночь к могиле Высоцкого. А за катафалком с гробом Моцарта шли всего семеро. И то – до городских ворот.