Осиное гнездо

Хмыкнув, я оглянулась на Нину, попросила ее не отставать и направилась к входу в гостиницу «Олимпийская».

Администраторша гостиницы сначала неприветливо зыркнула на нас, потом, видя, что мы не похожи на проституток, сразу потеряла к нам интерес и, даже не дослушав до конца мой вопрос, объяснила, что двести одиннадцатый номер, который занимает Чернов, находится на втором этаже. Словно это и так не было понятно.

На второй этаж мы поднялись по лестнице и подошли к нужной нам двери.

За дверью слышались странные постукивания и бормотания, словно Чернов, коротая время в ожидании гостей, занялся перестановкой мебели и сам с собою обсуждал эту проблему.

Нина Балдеску, прислушавшись к звукам, доносившимся из-за двери, улыбнулась и задумчиво проговорила:

— Михаил Михайлович любит мебель переставлять. Это его хобби…

Я ничего ей не ответила.

Я постучалась, но не громко, исключительно для очистки совести. Все равно при таком шуме нас бы никто не услышал.

Толкнув дверь, мы вошли и оказались в эпицентре весьма занятных событий.

Глава 15

Роман Георгиевич Балдеску и Михаил Михайлович Чернов, оба раскрасневшиеся и растрепанные, стояли посреди комнаты и находились в состоянии явно боевом.

Два перевернутых стула валялись чуть в отдалении от них, журнальный столик, задрав напольный ковер, отъехал к окну.

Незыблемыми на своих местах в этом номере стояли только широкий диван у стены, слева от входа, и телевизор с видеомагнитофоном на тумбе у стены противоположной. Рядом с ними на полу лежал черный кожаный чемодан с расстегнутыми защелками.

Джентльмены, крепко сцепившись, стояли посередине этого разгрома на расстоянии друг от друга, мягко говоря, неприличном.

Если бы не дикий блеск в их глазах, то с первого взгляда можно было бы подумать, что они кое-чему научились у покойного Вовы Прокопенко. Но со второго взгляда все становилось понятно: господа выясняли отношения между собой с помощью грубой силы.

Кто из них последним получил по физиономии, было неясно, но Чернов имел вид неуверенный, и когда он увидел нас с Антониной, то в его глазах прочиталось откровенное облегчение.

Следовательно, побеждала молодость.

При нашем появлении эти гладиаторы на мгновение застыли, но первым отреагировал Роман.

Хрипло выкрикнув пару слов, недопустимых в дамском обществе, он подскочил к Нине и схватил ее за руку. Нина шарахнулась в сторону, но вырваться не сумела.

— Привет, сестренка, — проговорил Роман, глядя на нее с отнюдь не братскими чувствами, — твое путешествие закончено. Едем домой!

Я запустила руку в свою сумку, висящую у меня на плече, а потом подумала и аккуратно положила сумку на диван: возможно, гладиаторские бои продолжатся в расширенном составе.

Роман проводил меня взглядом, нахмурился и быстро проговорил:

— Вы замечательно выполнили свое задание, Таня. Даже перевыполнили, можно сказать. Я доволен. Продиктуете мне по телефону счет и ноу проблем, как говорят там.

Я промолчала. Подумаешь: он, видите ли, доволен! А вот я себя довольной не чувствую и свою работу пока еще не считаю выполненной.

Роман снова тяжело посмотрел на Нину, та ответила ему таким же взглядом и продолжала тянуть руку на себя.

Я мягко обошла их и, оказавшись за спиной Романа, ребром ладони ударила его сзади по шее. Голова Романа дернулась вверх, и, если бы я не поддержала наследника рода Балдеску, он бы плашмя рухнул на пол и ударился бы еще раз.

Я подхватила ослабевшего Романа и помогла ему без грустных последствий разложиться на полу. После чего вернулась к дивану, села на него и, достав из сумки сигареты, закурила и продолжила наблюдение за событиями.

А они начали развиваться по своим законам.

Издав вздох облегчения, Нина уронила свою книжку на пол, шмыгнула носом и, повернувшись ко мне, тихо сказала:

— Спасибо, Таня, вы мне очень помогли. Спасибо.

Я кивнула.

— Да уж, — откашлялся Чернов, поправляя рубашку, выбившуюся из брюк, и пробуя улыбнуться, — пришла помощь откуда и не ждали.

Он подошел к Нине и приобнял ее за плечи.

— Вот теперь мы уедем, и он нас не найдет. Я правильно говорю, Нина?

— Не знаю, — ответила Нина и осторожно освободилась от руки Чернова.

— Как это: не знаю? — тихо проговорил он. — Что значит: не знаю?

— А то и значит! — Нина отошла к окну и, повернувшись, презрительно взглянула на Чернова. — Ты меня совсем за дуру держишь, что ли? Думаешь, я ничего не понимаю?

Чернов, нахмурившись, молчал и внимательно смотрел на нее.

— Объясни, — потребовал он.

— Сам давай объясняй! — выкрикнула Нина. — Твой Вова хотел меня убить, и, если бы не она, — Нина небрежно ткнула большим пальцем в мою сторону, — я бы уже давно летала на белом облачке в белой распашонке. Это ты ему дал такой приказ? Признавайся!

— Ты с ума сошла?! — взревел Чернов. — Сама, что ли, не знаешь, что я приказал ему тебя охранять день и ночь! При тебе же был разговор! День и ночь, ты же все слышала! Забыла?!