Осиновая корона (СИ)

Но почему эта внезапная, как гром в ясный день, красота всё чаще пугает Уну? Почему холодок отчуждения, который она порой замечала в глазах матери с детства, теперь стал её постоянным спутником?…

И как сказать ей то, что она уже сказала тёте Алисии?

Впереди раздался всплеск лая и утробный вой охотничьих рогов. Поймали! Уна погнала Росинку галопом, вздымая комья земли.

Лису загнали у сухого поваленного дерева. Рыже-сероватая, с приоткрытой пастью, она жалась к растопыренным во все стороны, похожим на паутину корням. Она скалилась, затравленно вращая острой мордочкой; взгляд глаз со зрачками-щелями перелетал с лающей своры на лошадей, а потом — на дядю Горо, который уже, вполголоса ругаясь, натягивал тетиву… Тонкие, точёные лапки лисы вжимались в мох на земле, судорожно ища точку опоры.

Впервые в жизни на охоте у Уны тоскливо сжалось сердце.

С первым выстрелом дядя Горо промахнулся. Но собаки зажали лису в плотное кольцо, встав у ствола полукругом; два псаря еле удерживали поводки, чтобы гончие не бросились на зверя. Лиса металась в этом кольце, и её пушистый хвост казался донельзя жалким.

Вторая стрела угодила ей в глаз, третья — в горло. Дядя Горо и лорд Колмар обнялись с победными восклицаниями.

Уна отвернулась, чувствуя непонятную неловкость и дурноту. Да, точно — её мутило… Что это — новые шутки Дара? Или она просто переросла неженские занятия и скоро будет утешаться лишь в вышивании да соленьях?

Интересно, как относился к охоте лорд Альен? Почему-то ей казалось, что безо всякого одобрения.

Со стороны ельника послышался перестук новых копыт, и разговоры мужчин стихли. Мать прищурилась, выпрямившись в седле.

— Это Эвиарт, — удивлённо сказала она. — Горо, ты же говорил, что оставил его в замке?…

— Да, — дядя Горо оторвался от тела лисы: он уже успел спешиться, склониться над ней и громко повосторгаться мехом. — Он должен был наточить мой меч для обратной дороги, да и одежду в порядок привести… Эвиарт, ты что тут забыл?

Оруженосец-слуга подъехал поближе и, соскользнув с коня, вытащил потрёпанный свиток из седельной сумки. Свиток — многие ти'аргские лорды до сих пор отправляют письма вот так, старомодно; Уна слышала, что в Дорелии и Кезорре их давно уже складывают вчетверо… Она не знала, почему задумалась об этом — наверное, чтобы отвлечься от бледного и непривычно взволнованного лица Эвиарта.

Он шагал прямо к ней.

— Думаю, это Вам, миледи, — с поклоном он протянул ей свиток. — Гонец из Каннерана прибыл сегодня утром. Искал Вас и леди Мору.

— Печать Каннерти, — подтвердила мать, увидев на сургуче герб — очертания озера Кирло и звёзды над ним. Она спешилась, подошла к Уне и спокойно протянула за письмом руку в перчатке. — Дай мне, Уна. Я предупреждала Каннерти, что мы будем в отъезде — значит…

— Значит, что-то срочное, — тихо закончила Уна, наблюдая за лицом мамы. Она читала, а лицо мрачнело всё больше, пока не потухло совсем. Псари дёргали поводки и шикали на собак, чтобы те прекратили лаять. Дядя Горо вразвалку подошёл и встал поодаль; он тоже озабоченно хмурился.

— Ну, что там? Кто-нибудь болен?

— Хуже, — мать взглянула на слуг и жестом приказала, чтобы дочь слезла с Росинки. — Дурные вести… Дурнее и не придумаешь. Мне очень жаль, Уна, — неожиданно она притянула Уну к себе и обняла. Уна только мельком увидела чернильные буквы в свитке, но магия резко отдалась уколом в висках, скрутила нутро — от каждой строки веяло болью и ужасом. — Риарт Каннерти, твой наречённый, умер.

Она сказала это довольно тихо, но лес сразу наполнился возгласами. «Молодой наследник?! Старуху Дарекру мне в сны!.. Он же был здоров, как медведь!» — вскричал дядя Горо. Уна не знала, что говорить.

— Как?

Она хотела отстраниться и посмотреть матери в глаза, но та не отпустила. Сладкий запах её духов мешал думать. Псы зашлись в новом приступе лая.

— Его родители пишут, что он был убит. Зарезан в собственной постели. Риарту перерезали горло, Уна, — мать вздрогнула, и её голос сбился на придушенный всхлип. — Кто, за что мог сотворить такое?… Риарт ведь даже не жил при дворе… Это чудовищно. Чудовищно, Уна. Девочка моя, ты вдова без брака! Это проклятье Тоури.

ГЛАВА V

Минши, остров Рюй

Шун-Ди шёл по дорожке, посыпанной песком, который казался серебряным в мертвенном лунном свете. Разросшиеся кусты давно не подстригали: полтора года назад Шун-Ди собирался на запад в спешке и не дал чётких указаний садовнику. Тот, похоже, нечасто сюда наведывался. Хотя махровые чёрно-жёлтые лилии цвели на прежнем месте, истекая душным ароматом. Теперь, после плавания на западный материк, Шун-Ди знал, с чем сравнить их — с окраской тигриной шкуры. Раньше, до тех громадных лесов, он ни разу не видел тигра.