Осип Мандельштам. Философия слова и поэтическая семантика

Критерием деления поэзии Мандельштама на периоды для нас стала его художественная практика, в ряде случаев (но отнюдь не всегда) опережающая теорию. Итак, мы выделили три периода творчества поэта: 1-й период – 1908–1915 (сб. «Камень»), 2-ой период – 1915–1920 (сб. «Tristia») и 3-й период 1921–1937 (цикл «Стихи 1921–1925 годов»; сб. «Новые стихи»).

«Логосный» и гносеологический аспект философии слова разрабатывается у Мандельштама в период кристаллизации его акмеистических воззрений, вырабатываемых в борьбе с символистскими установками. Собственно же семантический и культурологический аспект «слова» и языка как «духовного организма» нации и «хранителя» истории в полной мере раскрывается в период глобальных исторических катаклизмов, потрясших Россию. И, наконец, специфика поэтического слова как «текучей целостности» в структуре художественного произведения теоретически осмыслена в эпоху «москвошвея» – начала 1930-х годов.

Ядром мандельштамовских представлений о слове стала его концепция слова-логоса, ориентированная на теолого-хри стианскую и, отчасти, античную (гераклитову) трактовку. В этой про екции Божественный Логос мыслится Мандельштамом как «про тотип» нашего земного слова, что обусловливает сакрально-креативные потенции последнего. В рассуждениях поэта проступает следующая аналогия: если на Божественном уровне Слово-Логос есть одновременно Творец и творение, то на человеческом уровне слово есть инобытие вещи, ее «смысловой слепок», «внутренняя форма». Отсюда христианское искусство, согласно Мандельштаму, – это «игра Бога с художником», а сам творческий акт тождествен акту творения мира, хотя это тождество носит подражательно-игровой характер.

По отношению к человеческому сознанию слово выступает как материализованная форма мыслимого образа, то есть слово выполняет функцию материализации «бесплотного» смысла. Отсюда авторские сравнения (как в статьях, так и в стихах) слова, с одной стороны, с камнем, с другой – с душой, Психеей. Следует отметить, что мандельштамовские философские воззрения на слово системно соотнесены с религиозно-православной мыслью начала ХХ века (П. Флоренского, А. Лосева, С. Булгакова).

Отдельный семиотический аспект концепции слова – его роль в структуре поэтического произведения. Мандельштам придает слову-логосу в художественном контексте статус особого рода реальности, в которой обычная – внетекстовая – реальность как бы «возведена в десятизначную степень» и виртуально «разыграна» с помощью образных средств. При этом слово в своей логосной ипостаси трактуется не только как содержание, но и как форма. А конструктивные принципы смыслового развертывания определяются законом тождества, специфически понимаемым Мандельштамом. Прибегая к архитектурным метафорам, поэт глубоко разрабатывает аспект контекстуальной семантики; проводя аналогию между камнем в своде собора и словом в стихотворении – уже не в субстанциальном, а в формотворческом плане.

Нами выделено несколько принципов соотношения содержания и выражения в поэтических текстах первого периода. Первый тип установления тождественных соответствий предполагает смысловое движение от частного к общему, когда заданная в начале стихотворения пластическая «картина» к финалу воспринимается как некая символико-философская модель, обладающая семантической многоплановостью.

При втором способе установления тождества в стихотворении вначале задается образ, которому автор приписывает функцию знака; последний в смысловом развертывании текста получает ряд образных конкретизаций, обретающих статус означаемого. Причем, как правило, сигнификаты-означаемые нередко предстают в сложном образном «разветвлении», семантика которых сводится к исходному означающему – как образные варианты – к инварианту. И тогда означающее предстает в статусе контекстуального символа, символические значения которого синтагматически развернуты в наличном тексте.

Третий тип взаимодействия означаемого и означающего предполагает тождество, при котором уравниваются как знаки определенного равенства означающее и означаемое, при этом означающее может быть означаемым, а означаемое – означающим – по принципу зеркала.