Себя губя, себе противореча,Как моль летит на огонек полночный,Мне хочется уйти из нашей речиЗа все, чем я обязан ей бессрочно.Есть между нами похвала без лестиИ дружба есть в упор, без фарисейства -Поучимся ж серьезности и честиНа западе у чуждого семейства.Поэзия, тебе полезны грозы!Я вспоминаю немца-офицера,И за эфес его цеплялись розы,И на губах его была Церера...Еще во Франкфурте отцы зевали,Еще о Гете не было известий,Слагались гимны, кони гарцевалиИ, словно буквы, прыгали на месте.Скажите мне, друзья, в какой ВалгаллеМы вместе с вами щелкали орехи,Какой свободой мы располагали,Какие вы поставили мне вехи.И прямо со страницы альманаха,От новизны его первостатейной,Сбегали в гроб ступеньками, без страха,Как в погребок за кружкой мозельвейна.Чужая речь мне будет оболочкой,И много прежде, чем я смел родиться,Я буквой был, был виноградной строчкой,Я книгой был, которая вам снится.Когда я спал без облика и склада,Я дружбой был, как выстрелом, разбужен.Бог Нахтигаль, дай мне судьбу ПиладаИль вырви мне язык – он мне не нужен.Бог Нахтигаль, меня еще вербуютДля новых чум, для семилетних боен.Звук сузился, слова шипят, бунтуют,Но ты живешь, и я с тобой спокоен.