Осип Мандельштам. Сочинения

Жил Александр Герцевич,
Еврейский музыкант,-
Он Шуберта наверчивал,
Как чистый бриллиант.

И всласть, с утра до вечера,

Заученную вхруст,
Одну сонату вечную
Играл он наизусть...

Что, Александр Герцевич,

На улице темно?
Брось, Александр Сердцевич,-
Чего там? Все равно!

Пускай там итальяночка,

Покуда снег хрустит,
На узеньких на саночках
За Шубертом летит:

Нам с музыкой-голубою

Не страшно умереть,
Там хоть вороньей шубою
На вешалке висеть...

Все, Александр Герцевич,

Заверчено давно.
Брось, Александр Скерцевич.
Чего там! Все равно!

27 марта 1931

***

Нет, не спрятаться мне от великой муры
За извозчичью спину - Москву,
Я трамвайная вишенка страшной поры
И не знаю, зачем я живу.

Мы с тобою поедем на "А" и на "Б"

Посмотреть, кто скорее умрет,
А она то сжимается, как воробей,
То растет, как воздушный пирог.

И едва успевает грозить из угла -

Ты как хочешь, а я не рискну!
У кого под перчаткой не хватит тепла,
Чтоб объездить всю курву Москву.

Апрель 1931

Неправда

Я с дымящей лучиной вхожу
К шестипалой неправде в избу:
- Дай-ка я на тебя погляжу,
Ведь лежать мне в сосновом гробу.

А она мне соленых грибков

Вынимает в горшке из-под нар,
А она из ребячьих пупков
Подает мне горячий отвар.

- Захочу,- говорит,- дам еще...-

Ну, а я не дышу, сам не рад.
Шасть к порогу - куда там - в плечо
Уцепилась и тащит назад.

Вошь да глушь у нее, тишь да мша,-

Полуспаленка, полутюрьма...
- Ничего, хороша, хороша...
Я и сам ведь такой же, кума.

4 апреля 1931

***

Я пью за военные астры, за все, чем корили меня,
За барскую шубу, за астму, за желчь петербургского дня.

За музыку сосен савойских, Полей Елисейских бензин,

За розу в кабине рольс-ройса и масло парижских картин.

Я пью за бискайские волны, за сливок альпийских кувшин,

За рыжую спесь англичанок и дальних колоний хинин.

Я пью, но еще не придумал - из двух выбираю одно:

Веселое асти-спуманте иль папского замка вино.

11 апреля 1931

Рояль

Как парламент, жующий фронду,
Вяло дышит огромный зал -
Не идет Гора на Жиронду,
И не крепнет сословий вал.

Оскорбленный и оскорбитель,

Не звучит рояль-Голиаф -
Звуколюбец, душемутитель,
Мирабо фортепьянных прав.

Разве руки мои - кувалды?

Десять пальцев - мой табунок!
И вскочил, отряхая фалды,
Мастер Генрих - конек-горбунок.

.............................

Чтобы в мире стало просторней,

Ради сложности мировой,
Не втирайте в клавиши корень
Сладковатой груши земной.

Чтоб смолою соната джина

Проступила из позвонков,
Нюренбергская есть пружина,
Выпрямляющая мертвецов.

16 апреля 1931

***