Оскал Фортуны

- К сегуну Фамлао приехал гонец, - вкрадчиво заговорил старик. - Племена южных варваров перешли границу.

- У меня мир с Львами Пустыни! - вскричал Тонго.

- Джамба убит, - ответил Цунумото. - Его племянник не признает договоров старого кагана.

Беседу прервал вошедший в шатер командир бодигаров.

- Сын Неба, маршал Фамлао просит принять его.

- Скажи, что я готовлюсь отойти ко сну.

- С ним вооруженные бароны. Он требует встречи с тобой.

- Требует? - переспросил император. Всякий раз, когда приходилось наступать на горло собственному самолюбию, он становился медлительным, словно сонливым.

- Да, Сын Неба.

Тонго потеребил бородку

- Прикажи, и мы разбросаем этот сброд! - предложил телохранитель.

- Нет! Передай сегуну, что я оденусь и приму его.

Соратник кивнул пышным султаном, украшавшим шлем, и вышел.

Тонго взглянул на советника. Цунумото смиренно стоял, склонив голову в мягкой шапочке с крупным гранатом на макушке.

Он знал императора с детства, приходясь братом его матери. Цунумото очень многое сделал, чтобы возвести на престол сына бывшей наложницы. Трудно переоценить заслуги главного доносчика и в достижении победы над Самозванцем.

- Ты знаешь, зачем пришел сегун? - спросил Тонго.

- И ты знаешь, Сын Неба.

- Крепость не взята, там не меньше десяти тысяч бунтовщиков.

- Из которых не менее восьми тысяч - вооруженные простолюдины и воины, - кивнул советник.

- Это мы знаем! - раздраженно бросил император.

- Но Фамлао сейчас больше заботит защита своих земель.

- Сильный юг всегда мешал нашей власти. Война мало затронула те земли. Если Львы пустыни проделают за Самозванца работу разрушения, южные сегуны станут покладистее.

- Все на свете имеет две стороны, - вкрадчиво ответил Цунумото. - Фамлао и другие южане могут забыть клятву и увести войска. Разбив варваров, он станет освободителем. Тогда юг станет еще более независимым.

- Освободителем юга должен быть я! Армии пора перестать бросаться на стены Нагаси, подобно голодной собаке. Для осады необходимо гораздо меньше войск.

- В крепости большие запасы. А пока жив Самозванец, всегда есть опасность нового бунта.

- Иди. Пусть войдет сегун.

Тонго постарался придать лицу выражение озабоченности. Войдя, маршал преклонил колено.

- Что заставило тебя не спать в столь поздний час? - ласково спросил император.

- Сын Неба, с горькой вестью пришел я в твой шатер, - сказал Фамлао, подняв седую голову.

- Что случилось? - нахмурился властитель.

- Южные земли твоей империи разоряют Львы пустыни!

- Как? - удивился Сын Неба. - Неужели Джамба нарушил перемирие, освященное огненной клятвой?

- Каган убит. Власть захватил его племянник.

- Откуда тебе это известно?

- Только что прибыл гонец из Фамлао-сегу. Львы в пяти переходах от его стен. Подлый враг нанес нам удар в спину. Твои подданные гибнут!

- Львы Пустыни поплатятся за свое вероломство! - гневно вскричал Тонго, вскакивая с кресла. - Сразу после взятия крепости я поверну войска на юг. Пора показать всю силу нашего гнева!

Казалось сегун только и ждал этих слов.

- Разреши моим соратникам принять участие в завтрашнем штурме!

- Да будет так. Завтра Нагаси падет, и рыба в озере объестся мясом бунтовщиков!

Но крепость устояла!

Это казалось невероятным, но ни "драконы" Симадо, ни войска Фамлао не смогли сломить сопротивление ее защитников. Торопясь к разоряемым поместьям, южане под вечер закрепились на восточной стене, но их сбросили бодигары Самозванца, прежде чем остальные войска смогли прийти на помощь. Отряд бунтовщиков-смертников спустился со стены и сжег стенобитный таран, на который Тонго возлагал особенно большие надежды. Осажденные слишком хорошо знали, что пощады не будет, поэтому защищались отчаянно.

Не принесли результатов и два новых штурма.

Между тем вести с юга приходили с каждым днем все хуже. Пали замки рыцарей и баронов. Оказался разорен небесный город Кокие-но-Тонго. О судьбе Фамлао-сегу не было известно ничего.

Среди землевладельцев поднялся ропот. Несколько рыцарей со своими отрядами пытались покинуть лагерь, но были схвачены "драконами" Симадо и изрублены на куски. Однако даже эта жестокая мера не могла укрепить пошатнувшуюся дисциплину в императорских войсках.

Перед Сыном Неба во весь рост встала проблема приоритета. В то время как он осаждал мятежников, варвары, не встречая практически никакого сопротивления на своем пути, двигались в глубь страны, оставляя за собой сожженные и разграбленные города и деревни, опустошенные замки и крепости.

С первыми лучами солнца на стене крепости появился одинокий воин с позолоченной трубой. Низкий вибрирующий звук поплыл над залитыми кровью берегами озера.

Часовые армии Сына Неба бросились будить начальников и командиров. Со стены упала веревочная лестница, по которой стал спускаться одетый в белое кимо ( Кимо - повседневная одежда благородного сословия Прим. Автора) человек с длинной палкой увитой голубыми лентами.

"По кому надел траур этот бунтовщик?" - задавали себе вопрос многочисленные зрители, наблюдавшие, как парламентер что-то объяснял часовым на дамбе.