Оскал столицы

— Моя котя! — отбила она жалкую попытку потрогать живой антидепрессант.

Энсини покраснела.

В общем, как всегда. Учить, возвышать котю буду я, а пользоваться этими ушками принцесса.

Мы с ней поболтали минут пять: о родителях, за бизнес, как дела в столице Южной Каталии Катафисе, и я из первых уст узнал, что под столицей нехилый лагерь беженцев на южных воротах организовался. Там сбежавшие от преследований секты южнокаталийцы: у многих нет денег на проход в столицу, идти им некуда, побираются, ждут чуда, пытаются найти работу.

Информация меня заинтересовала. Я даже выпал из диалога, откинулся и минуты три думал, что неплохо бы прошерстить эту публику на предмет ремесленников, одаренных — да кого угодно, лишь бы человек, пусть с ушками, хвостиком или рожками, но хороший был. Пока раздумывал, мы уже и приехали.

У южного въезда в Тритикам в основном портовые рабочие, мастеровые живут, чуть дальше ремесленники, потом торговцы. Нормальный квартал и домики приличные, а к центру ближе уже и богатыми становятся. Вот у одного такого — богатого, наша карета и притормозила.

Котя сразу пулей выскочила, настрадалась без родителей, испереживалась вся. А может и в бороду ублюдку, решившему из неё шлюху сделать, мечтала первой вцепиться.

Только вцепляться было не в кого. Занталоне Шечири сидел прямо на скамейке у дома, пришпиленный к стене копьем.

Как капитан Грегорн калитку вынес таранным молотом, взятым у своего бойцы, мы его и увидали сразу. За скамейкой обнаружился и труп его охранника. Одаренного, между прочим, правда низкоуровневого. Он был весь истыкан, залит кровью, меч даже не был обнажен. Внезапно напали, тот кому охранник вполне доверял.

Я присмотрелся к трупу, судмедэксперт из меня никакой, но вот охранник кровью как свинья с бойни залит, а с Занталоне вытекло поменьше. Походу в уже убитого копье воткнули. А жизни лишили с помощью заклинания.

Вокруг царила суета: Ферми с подручными ринулся дом осматривать, Аишу со всех сторон гвардейцы обступили, бдя, Энсини что-то вынюхивала в доме, граф по-бабьи всплескивая руками ныл, что торговец остался ему должен пятьсот золотых.

Я поискал глазами графского жнеца. Тот держался чуть позади Сентенты: лицо скучное, маловыразительное, взглядом по мне скользнул, заметив мой интерес и дальше сутулится, играя роль незаметного помощника.

Экспрессировать на тему «ай да Сентента, ай да сукин сын» я не стал. Умный, коварный, жестокий — да здесь в средневековье все такие. Кто до двадцати хотя бы дожил. Но помощника в мысленный списочек по степени опасности внес на топовые позиции. Дальних заклинаний у него нет, но зато все остальные такие подлые, хоть за голову хватайся. Контроль, дебафы, яды, паралич, маскировка. Так-то, как маг жнец медленный, но уверен он лицом к лицу с противником никогда и не сходился.

Прокачав немного проницательности, как мне хотелось думать, на помощнике Сентенты, я шепнул одну умную мысль принцессе.

Она, выслушав меня, громко спросила подтверждающие документы на долг Занталоне у Сентенты. Тот глазами завилял, но предоставить их обещался. Тогда Аиша сказала, что на дом покойного негодяя налагает устное королевское конфискатное определение. А кто первый из кредиторов Занталоне документы на долг ей предоставит: тот в доме-то пока поживет и за хозяйством присмотрит, раз родных у него не обнаружилось.

Здесь я слегка вздрогнул от девичьего визга. Энсини нашла своих родителей в подвале. Вполне себе живых и здоровых, малость покоцанных пытками.

Я полечил, вытащенных во двор мужчину и женщину. Сюрпризом стала вторая мелкая девчонка, которая выглядела получше. Подумаешь палец сломан и торчит в другую сторону. «А, ну два пальца», — хватаясь за них и, дергая под лечением, подумал я. — «Главное голова цела.»

— Завязать тряпочкой, дуть каждый часик и само заживет, — благодушно сказал я зареванной розоволосой волкодевочке, подружке Энсини. — Да не реви ты уже.

— Я подругу им свою выдала, — сквозь слезы сообщила мне эта жертва столичной мафии. — Ыыыы.

— Не им выдала, а навела свою подружку на нашу принцессу, — наставительно указал я. — Ну ка ротик приоткрой свой.

— Что? — вытаращила на меня она свои ярко-красные глазки.

— Знаешь, как кормить раненого дятла? — задал ей неожиданный вопрос.

— А? — удивилась она, открыв ротик, в который я сразу закинул кусочек шоколадного пирожного от Каи.

— Хрум-хрум-хрум, — попыталась что-то она сказать, но завязла челюстями в сладком изделии из карамели, орехов и сливок, покрытым шоколадом.

Слава Создателю на этом месте к диалогу подключилась Энсини. Схватила подругу сзади, завизжала радостно в её смешные ушки.

А я отошел к Аише.

— Так как раненого дятла кормят? — не преминула она спросить, ревниво косясь на подружку Энсини.

— А я знаю? — пожал плечами, — хватают за хвост и с размаха долбят об дерево. Как-то так выходит.