Осколки

Конечно, он мог приказать доставить ее в кандалах и бросить к его ногам – Эридор всегда тяготел к излишнему проявлению власти, а покорность считал чуть ли не главнейшей добродетелью женщины… Однако надо полагать, что сии убеждения юная чародейка не разделяла, всем показывая, что решает за себя сама. В том числе и когда явиться на зов. А уж если кто-то решал попытаться взять ее силой… Что ж, Роланд помнил и другие, не менее громкие случаи. О внезапной смерти высокомерного лорда Варра, посмевшего требовать от Лаверн близости. Хватило прикосновения, чтобы сильный и здоровый воин, дважды удостоившийся высшей королевской награды за военные заслуги, упал замертво.

Поговаривали, у лорда Варра случился удар. Бывает, когда человек с виду здоров, а на деле…

Роланд придерживался иной точки зрения, и король ее полностью разделял. Лаверн нельзя взять силой, нельзя заставить служить, а значит, нужно действовать тоньше. Хитростью. Не оттого ли ей подсунули смазливого бастарда из рода Серого Ястреба? А теперь вот прислали его, Роланда…

– Зачем? – вырвалось у Роланда, и он точно не мог сказать, кому был обращен вопрос. Глупый, к слову. Женская привязанность – слабость, на которой можно сыграть.

– Не этого ли хотел наш король? – насмешливо поинтересовалась Лаверн, глядя на Роланда из-под ресниц. – Чтобы мальчишка соблазнил меня, а я в благодарность вернула силу его клану?

– А он соблазнил?

Почему-то Роланда очень интересовал ответ на этот вопрос. И вовсе не потому, что она… Просто так ему будет проще понять ее, а значит, добиться желаемого.

Лаверн рассмеялась и откинулась на локти, утопая в высокой шерсти брошенной у жаровни шкуры. Она запрокинула голову и призывно повела плечом. Леди не ведут себя подобным образом. Леди смущаются и краснеют. Или, наоборот, бледнеют. Отводят взгляд. Лишаются чувств.

– Ивар был милым мальчиком, – ответила Лаверн, глядя прямо Роланду в глаза, и во взгляде чародейки ему виделся вызов. – Правда, умел мало, постоянно терялся. Его пришлось учить, вначале это интересно, а потом… утомляет. – Она помолчала немного, исследуя Роланда взглядом, и он мог поклясться, что взгляд этот мастерски умел раздевать. – Впрочем, вижу, его величество учел эту досадную мелочь и в этот раз прислал более… опытного просителя.

Слова – масло. И взгляды-искры. Роланду показалось, он вот-вот полыхнет, а с ним и шатер, и лагерь, и обозы, обступившие его. Эта невыносимая женщина, женщина-ребенок, женщина-колдунья испытывала его и ждала… чего?

Она сбивала с толку, и Роланд злился. Злился и хотел ее. Здесь. Сейчас. Безумие… Великие дома годами пытались удержать источники от иссякания, а она одна… смогла… И наследник не нужен, хотя… Если она способна воскресить источник самостоятельно, на что же будет способен ее сын?

– Треть, – вмиг посерьезнев, напомнила Лаверн, и Роланда будто окатили ледяной водой. Схлынуло: и желание, и злость, и странное наваждение, не позволяющее отвести от нее взгляда. – И обсудим сроки, я не готова ждать вечно.

– Согласен, – выдавил он ответ, и слово треснуло. Раскололось.

Капитул вряд ли обрадуется решению Роланда. Ну и к велловой матери радость верховных!

– А то, что у вас есть, вы отдадите сегодня.

Узкая ладонь, исчерченная линиями, тонкие пальцы с аккуратными овалами ногтей. В светло-серых глазах не просьба – приказ. И Роланд не в силах этому приказу противиться.

Осколок на ее ладони виделся огромным. Непомерно тяжелым. И Роланд вдруг ощутил облегчение, что ноши этой он лишился.

Лаверн

– Он мне не нравится, – хмуро бросил Кэл через плечо.

Он стоял к Лаверн спиной и ворошил кочергой угли в жаровне. В ответ те шипели, потрескивали и плевались искрами. Мария щурилась, глядя на раскаленные головешки. Тени плясали в ее ключичных впадинах.

Лаверн гладила бок осколка и молчала. Она полностью разделяла мысли Кэлвина, ведь лорд Норберт пытался провести ее. Осколок был пуст. Обесточен. И человек, который принес его, вручил ей насмешку. Намеренно? Или же насмехался тот, другой, которому лорд Норберт служил? Его величество Эридор Третий не упустит возможности побольнее уколоть ту, что ему отказала. Сомнительно, что до Лаверн ему вообще отказывали женщины.

Впрочем, короли и их страсти Лаверн мало волновали. А вот то, что нашелся маг, достаточно сильный, чтобы перенести сущность осколка в накопитель, тревожило. Если Эридор пошел на поводу у Капитула, ей будет сложнее собрать карту. Кристалл с заключенной в него магией уничтожить, конечно, не выйдет, но спрятать, перенаправив потоки, для такого сильного мага не составит труда.

Мог ли лорд Норберт оказаться тем магом? Лаверн легко влияла на него, но что если это лишь уловка, чтобы усыпить ее бдительность?

– Он сказал, где взял его? – задал Кэлвин вполне закономерный вопрос.

Лаверн покачала головой. Ее пальцы все еще старались отыскать в осколке хоть намек на скрытую магию. Надежда редко подчиняется доводам рассудка. Осколок не отзывался на ее призыв, оставаясь холодным и безжизненным.

– Ты знаешь кого-то, кто был бы способен провести эманацию?