Осколки

Он был черноволос, смугл и совершенно незнаком. Красив? Пожалуй. Лаверн ничего не понимала в красоте, Даррел твердил, что она – уродина, в это верилось легко. А вот в то, что сам он – красавец, не очень, хотя служанки шушукались и опускали в смущении глаза, когда он появлялся на кухне. Еще когда был жив старый лорд, Лаверн застала Даррела с Вилой, горничной. Они стояли под лестницей, и Даррел хватал ее за упругий зад. Она дышала тяжело, так, будто вот-вот задохнется.

А после ее нашли мертвой в свинарнике – частично обглоданный свиньями труп. Доктор говорил о бремени сроком в два месяца.

Даррел всегда был спор на расправу.

Незнакомец рассматривал Лаверн с интересом, а потом решил, видимо, что опасности она не представляет, шагнул ближе…

И она закричала. Показалось, тьма всколыхнулась от этого крика, ошметками закружилась в неистовом танце. Этот танец заворожил темноволосого. Во всяком случае, на Лаверн он не злился.

– Тише, – ласково, но твердо приказал он, протягивая ей раскрытую ладонь. – Успокойся.

Сердце стучало часто и гулко, больно билось о грудину. Перед глазами плыло, пульсировало в висках, и пульс этот отдавался в ушах противным эхом. Лаверн обняла себя за плечи и прижалась к шершавому стволу поваленного дерева. Бежать было некуда. И бессмысленно. Все, о чем Лаверн просила небеса в тот миг: чтобы они разверзлись и выпустили смертоносные стрелы молний, которые закончили бы, наконец, ее страдания.

Она не боялась умереть. Жить она боялась больше.

Небо взирало на нее сверху и молчало. Говорил незнакомец.

– Я тебя не обижу.

Верить высшим лордам Лаверн разучилась в детстве. А в том, что темноволосый был высокородным, сомнений не оставалось. Также бесспорно он принадлежал к роду ее хозяев – об этом говорил эфес его меча. И цвета одежды – синий с серебром. Эти цвета Лаверн научилась ненавидеть.

Странно, что она никогда не видела его раньше, ведь ей доводилось бывать на приемах господ. В качестве игрушки, конечно, но и игрушки бывают наблюдательными.

Черноволосый был высок и худ. Наверное, даже чрезмерно худ. Запавшие глазницы, острые скулы, резкий уголок кадыка у ворота синего камзола. Он был молод, едва ли старше самой Лаверн. В темных гипнотических глазах плескался живой интерес. К ней.

Плохо… Интерес к кукле обычно заканчивается играми, а игры людей жестоки.

– Не бойся, – повторил он тише. И ласковее. А затем сделал еще шаг и остановился. Так заговаривают дикое животное перед тем, как отловить. Глаза в глаза, и Лаверн поймала себя на мысли, что дрожит.

– Дай руку, – попросил он, и у нее и мысли не возникло перечить. В мозг постепенно вползала оглушающая, дикая мысль: она убила Даррела. Теперь, когда он и его отец мертвы… кто будет владеть ею?

Ее пальцы дрогнули, когда незнакомец коснулся ладони. У него были сильные руки с длинными пальцами и овальными, аккуратно подпиленными ногтями. Лаверн отчего-то почувствовала себя жуткой неряхой, после недолгой пробежки по лесу ее ногти обломались, и под них набилась грязь и сосновая смола.

Надо же, она уже почти смирилась с неминуемой гибелью, а думает о том, хороша ли собой. Вспомнились слова старой рабыни, заплетающей ей косу на ночь. Она бормотала, что все женщины тщеславны и думают лишь о внешности. А красота – временный дар и увядает быстро…

Незнакомого лорда в тот момент, похоже, мало интересовала чистота и опрятность. Он пристально изучал линии на ладони Лаверн, а затем усмехнулся и покачал головой.

– Отцу все же удалось, – пробормотал он.

Лаверн не знала его отца, ей было плевать на него и всех проклятых лордов вместе взятых, но она зачем-то спросила:

– Что удалось?

Он поднял на нее глаза, и она ужаснулась фанатичному огоньку в глубине темного взгляда.

– Создать идеальное оружие.

Тогда Лаверн не поняла, что он имел в виду ее саму…

Сейчас она знала, на что способна. Ошибкой Сверра было показать ей это, второй ошибкой – дать ей свободу. Допустит ли он третью?

Змеиный лорд злился. И не хотел ее отпускать. Наверняка думал, что рано или поздно Лаверн размякнет и в ней проявится женское. Привязанность к мужчине делает женщину покладистой, готовой идти на жертвы, заставляет закрыть глаза на некоторые мелочи. Или не на мелочи – все зависит от степени привязанности.

Лаверн даже забавляла эта игра. Она была готова играть в нее и придерживаться договоренностей, но… Сверр снова разрушил все. Возможно, Роланд пригодился бы ей в противостоянии с некромантом, все же он силен и из древнего влиятельного рода. Но Роланд пока не готов служить Лаверн, а ей нужны надежные люди рядом. Она рискует не выдержать очередного удара в спину. Слишком опасной была игра, слишком далеко зашла Лаверн в желании выиграть.

– Останься, – попросил Роланд, хотя надежды в голосе не было. И ей, наверное, следовало привыкнуть к тому, что она лишает мужчин надежды. – Я могу помочь. Некромант не так силен, как хочет казаться.