Осколки

— Ну, тебе легко угодить, не так ли, Ангел? — мурлыкая спросил он с низким смешком. — Я едва прикоснулся к тебе, и ты взорвалась, как звездолет. Скажи мне, ты всегда так легко возбуждаешься или у меня просто волшебные пальцы?

— Хм? — Она посмотрела на него, пребывая в трансе, он начал раздеваться, снял пиджак и галстук, стал расстегивать пуговицы на рубашке. — Извини, я… не могу…

— Ты меня слышала. Ответить мне то, что я хочу услышать. Это типично для тебя испытывать оргазм… нет, два оргазма… от небольшого усилия?

Анжела почувствовала, как начинают пылать ее щеки, она не привыкла к такому поведению любовника или к таким интимным вопросам. Она поняла, что Ник ждет ответа, и его терпение может закончиться.

— Нет. — Она наклонила голову от смущения. — Обычно как раз наоборот. Мне всегда казалось, что я… ну, ты понимаешь… я никогда не была той женщиной, которая может…

Он покачал головой, расстегнул ремень и высвободив рубашку.

— Ты ошибалась, Ангел. На самом деле, я не встречал еще женщину, которая могла бы так быстро кончить. И так мощно.

Она уперлась на локти во все глаза наблюдая, как он снимает рубашку со своего торса.

— Может, мне просто нужен был правильный партнер, — ласково произнесла она.

А потом она могла только, разинув рот, с недоверием смотреть на его обнаженный торс, не способная выбрать, какая часть его сильного накаченного тела вызывает повышенное слюноотделение — огромная ширина его плеч, мощные, отточенные выпирающие бицепсы, шесть кубиков пресса, которые стали результатом тысячи часов, проведенных в тренажерном зале или отличной генетики, а может и того и другого. И верхняя часть тела была еще более привлекательной, за счет гладкого темного загара и черных волос, которые спускались с его груди узкой полоской ниже талии.

— Тот, кого ты видишь перед собой?

И грешные полные губы Ника расплылись в уверенной, знающей улыбке. Он знал, черт побери, смутно подумала она, насколько он прекрасен — насколько отшлифован, накачен и силен. И он точно знал, какое влияние оказывал на женщин, а также, насколько она была в восторге, глядя на него, в данную минуту.

— Да. — Ее голос был едва громче шепота.

А звук раскрываемой молнии эхом разошелся по ее маленькой, ограниченной пространством студии, ее глаза готовы были выпасть из орбит, когда он снял брюки, носки и ботинки. Серые трусы, единственная часть оставшейся одежды, с трудом могли удержать огромную выпирающую эрекцию.

Он рассмеялся низким глубоким смехом, снимая нижнее белье.

— Ангел, надеюсь, ты никогда не будешь играть в покер, потому что останешься без одежды. Я имею ввиду твое лицо — открытая книга, по которому я могу прочесть каждое твое слово.

Мозг Анжелы превратился в полную кашу, голосовые связки парализовало, она могла только пялиться… и опять же пялиться на его прекрасное обнаженное тело. Особенно ее пугал огромной длины и толщины стоящий член. Толстая, темно-красная головка, похоже жила своей собственной жизнью, она с большим трудом сглотнула, храбро пыталась представить, как это огромное орудие может уместиться в ее теле.

— Мы идеально подойдем друг другу, Ангел, — уверенно заявил он, словно только что прочитал ее мысли. — Даже несмотря на то, что твоя киска тугая, ты возьмешь меня целиком, не так ли?

Она переместила свои огромные темные глаза, на полдюжины, как ей показалось, пакетиков фольги, которые он вытащил из кармана пиджака.

— Я… я п-попробую, — слабо пообещала она, пока он раскатывал презерватив на свой пульсирующий член.

Он сел на кровать, сжав ее подбородок двумя пальцами и отклонив голову назад. Глаза у него блестели, рот был сжат.

— Ты сделаешь это, Ангел. Я понял, как только увидел тебя, что твое тело создано для меня. Ты возьмешь все, что я дам тебе, и ты полюбишь каждую минуту.

Он опустил на нее свои губы в жестком поцелуе, его язык собственнически, оголодав стал орудовать у нее во рту, совершенно ясно давая понять, кто главный. Она застонала, голова начала кружиться от жестких требований его языка, и ее руки сами по себе потянулись вверх, оборачиваясь вокруг его шеи.

Ник перемещал ее тело вверх по кровати, пока ее голова не легла на подушки.

— Никакого изголовья, — пробормотал он, как будто сам себе. — Над этим стоит поработать. До тех пор придется делать так.

Он снял ее руки со своей шеи и поднял их вверх над головой, легко сжав запястья большой рукой. А затем он начал медленно, осознанно спускаться, начиная с ее рта, оставляя нежные, как бабочки, поцелуи на ее веках, щеках, кончике носа, потом становясь более напористым, чем ниже он опускался. Она вздрогнула, как только он укусил ее за мочку уха, потом пройдясь языком по укушенному месту. Он вырвал из ее горла вздох, когда оставил на ее шеи засос, заметный любовный укус. Его язык слизал капельку пота у выемки основания горла, потом стал двигаться вниз к ложбинке между отяжелевшими грудями.