Осколки

Он одобрительно кивнул на бутылку шампанского.

— Вижу, что ты теперь разбираешься в хороших марочных винах, Ангел. Рад, что мое влияние не прошло в пустую. Но, — добавил он, хмурясь с недовольством, — жирная китайская еда на вынос не подходит для празднования дня рождения. И у меня сегодня совсем другой десерт, чем капкейк. — Он нагнул голову и прошептал, ухмыляясь: — я готов в любой день дегустировать твою сладкую, сочную киску, покрытую твоими же соками, как глазурью.

Она ахнула, и он скользнул рукой вниз ее живота к промежности через юбку, прижавшись к ней ладонью.

— Боже, да, — вздохнула она. — Прошло столько времени. Мне нужно…

Его рука передвинулась к ее заднице, притянув ее к своему возбужденному телу, чтобы его немаленький выпирающий член потерся о ее бедра.

— Я точно знаю сколько времени прошло, Ангел, — прошептал он. — И как мне хочется в эту минуту очутиться внутри тебя. Но, — добавил он, отступая и отпуская ее, — только после ужина. И мы не можем пойти на ужин, пока ты не переоденешься в свое новое платье.

Она поспешила переодеваться, поправила волосы и макияж, и поймала себя на мысли, что он ничего не объяснил, не извинился за то, что прошло почти десять дней с их последней встречи. Десять дней она страдала от адских мук, задаваясь вопросом, позвонит ли он ей когда-нибудь или что она совершила, что он так разозлился на нее? Но, конечно, она не могла спросить, почему он не звонил, и не могла намекнуть, что она ужасно страдала из-за его поведения. Но их отношения строились не на эмоциональной привязанности, по крайней мере, с его стороны точно, и она с ужасом вздрогнула, представив все последствия, которые обрушатся на нее, если она хотя бы заикнется о своих чувствах к нему.

Через час они сидели за лучшим столиком в ее любимом ресторане, пили еще более дорогое шампанское, нежели то, что она сама купила. На ней было великолепное новое платье из алого шелка, самые сексуальные туфли, которые она когда — либо видела, шпильки с открытым носком по щиколотку из алого атласа. Анжела была в восторге, что Ник одел ее самый любимый костюм — в темно-серую полоску, с белоснежной рубашкой и темно-красным шелковым галстуком. Она поняла, что он надел его для нее, зная, что он ей очень нравится, и она хихикала от восторга, когда он почти изменил своим правилам, пытаясь всеми средствами угодить ей сегодня вечером.

Помимо платья, обуви и красного атласного клатча от Fendi, Ник подарил ей великолепный набор бриллиантов с рубинами — еще одно колье, серьги и изящный браслет.

Он потянулся через стол и провел пальцем по глубокому V-образному вырезу этого безумно сексуального платья.

— Красный — твой цвет, Ангел, — лениво заметил он. — Ирония заключается в том, что обычно этот цвет связывают непосредственно с дьяволом.

Она игриво потянула его за галстук.

— Может тебе все же удалось меня развратить.

Он ухмыльнулся и ущипнул ее за щеку.

— Значит ты теперь падший ангел, не так ли? Или женщина? Хм, нет, я не верю. Для меня ты всегда будешь моим ангелом и неважно, какого цвета платье на тебе надето.

Она потянулась к его руке, оставив поцелуй на его ладони.

— Я буду той, кем ты хочешь, чтобы я была. Всегда.

Ник сжал ее руку.

— Сегодня я хочу, чтобы ты была именинницей. Избалованной, полностью удовлетворенной именинницей.

Анжела радостно засмеялась.

— Я могу быть ею. На самом деле, уверена, что уже так и есть.

Он прижался губами к ее руке, посасывая ее указательный палец, и она была рада, что они, как всегда, сидели в укромном, уединенном уголке.

— Ты еще ничего не видела, Ангел. У меня есть планы на тебя, как только мы вернемся к тебе в квартиру. И это не включает совместное поедание капкейка, который ты купила.

Она опять хихикнула, еле уловимое дуновение желания скользнуло по позвоночнику, ее грудь тут же налилась без бюстгальтера, в прекрасном лифе шелкового платья. К счастью, платье было полностью на подкладке, поэтому выступающие соски не проглядывали сквозь материал.

Ник даже заказал красиво украшенный торт с ее именем, написанным сверху, и освещенный более десятком свечей. И несколько официантов подошли к их столу, чтобы спеть «С Днем Рождения тебя», и сердце Анжелы пело от счастья. Она была по уши влюблена в этого великолепного, решительного мужчину, сидящего рядом с ней за столом, мужчину, который пошел на такие жертвы, устроив для нее сказочный вечер, самолично выбрав потрясающий наряд и драгоценности. И она была точно убеждена, что он гораздо больше за нее переживает, недели говорит, и ей даже показалось, что чуть-чуть, но он влюблен в нее ибо, разве он бы организовал такой восхитительный вечер, нечто особенное, если бы это было не так?

У нее появилась уверенность, что в их отношениях все стало прекрасно, и они как никогда прочные. Чувство облегчения было таким невероятным, что она даже отругала себя, что напрасно волновалась, все продолжается, как и должно быть.