Осколки чести

— Я знаю. Я не мог принять это назначение. Поэтому рекомендовал тебя.

— И мы получили этого мерзавца, этого педераста Форратьера. — Форхалас уныло покачал головой. — Что-то тут не так…

Форкосиган мягко выпроводил его за дверь, глубоко вздохнул и остался стоять, погруженный в тягостные размышления о будущем. Он встретился глазами с Корделией — его взгляд был полон печальной иронии. — Кажется, в Древнем Риме к триумфатору приставляли специального человека, который нашептывал ему, что тот всего лишь обычный человек, и что рано или поздно его настигнет смерть? Наверное, древних римлян он тоже сильно раздражал.

Она промолчала.

Форкосиган с Иллианом принялись вытаскивать сержанта Ботари из его неудобного импровизированного укрытия. Когда они протискивали его через дверной проем, Форкосиган вдруг выругался.

— Он не дышит.

Иллиан зашипел, и они быстро уложили Ботари на пол. Форкосиган приложил ухо к его груди и пощупал пульс на шее.

— Сукин сын. — Он сцепил пальцы и резко надавил на грудь сержанта, потом снова послушал сердцебиение. — Ничего. — Развернувшись на каблуках, он пронзил лейтенанта свирепым взглядом.

— Иллиан. Где бы вы ни взяли эту змеиную мочу, вернитесь туда и добудьте противоядие. Быстро. И тихо. Очень тихо.

— А как вы?… А что, если?… А может?… Стоит ли?… — залепетал Иллиан. Потом бессильно воздел руки и выскользнул за дверь.

Форкосиган повернулся к Корделии.

— Что выбираешь — массаж сердца или вентиляцию легких?

— Пожалуй, массаж.

Она опустилась на колени рядом с Ботари, а Форкосиган передвинулся к голове, запрокинул ее назад и сделал сержанту первый вдох. Корделия прижала ладони к грудной клетке и надавила со всей силы, задавая ритм. Толчок, толчок, толчок, вдох — снова и снова, без остановки. Через некоторое время ее руки начали дрожать от напряжения, на лбу выступил пот. Она чувствовала, как убийственно скрежещут ее собственные ребра, как мучительно сводит судорогой мышцы груди.

— Поменяемся местами.

— Хорошо. А то я уже задыхаюсь.

Они поменялись местами: Форкосиган приступил к массажу сердца, а Корделия зажала Ботари нос и прижалась ртом к его губам. Его рот был влажным от слюны Форкосигана. Эта пародия на поцелуй была отвратительна, но выбирать не приходилось. И они продолжали.

Наконец примчался запыхавшийся Иллиан. Он опустился на колени рядом с Ботари и прижал ампулу к его жилистой шее, к самой сонной артерии. Ничего не произошло. Форкосиган возобновил массаж. И тут Ботари вдруг задрожал, затем напрягся, выгнув спину дугой. Он сделал судорожный вздох и снова затих.

— Ну же, давай! — понукала Корделия, обращаясь отчасти к себе самой.

С резким спазматическим всхлипом он снова задышал — неровно, но постоянно. Корделия плюхнулась на пол и уставилась на него с безрадостным торжеством.

— Несчастный ублюдок.

— Я думал, ты видишь смысл в таких вещах, — заметил Форкосиган.

— В абстракции. Большую часть времени просто бродишь в темноте вместе со всем прочим тварным миром, натыкаясь на что-то и удивляясь, отчего это так больно.

Форкосиган тоже глядел на Ботари, не отирая струек пота с лица. Затем он вдруг вскочил и бросился к комму.

— Протест. Надо написать его и отослать до отлета Форхаласа, иначе в этом не будет никакого смысла. — Он скользнул в кресло и принялся быстро стучать по клавишам.

— А почему это так важно? — заинтересовалась Корделия.

— Ш-ш. Потом объясню. — Минут десять он лихорадочно печатал, а затем отправил это электронное послание своему командиру.

Ботари тем временем продолжал дышать, хотя лицо его по-прежнему сохраняло мертвенно-зеленоватый оттенок.

— Что теперь? — спросила Корделия.

— Будем ждать. И молиться, чтобы дозировка оказалась верной, — он кинул раздраженный взгляд в сторону Иллиана, — и он не впадет от этого зелья в маниакальное состояние.

— А может, нам лучше подумать, как вывести их обоих отсюда? — запротестовал Иллиан.

— Что ж, попробуй что-нибудь придумать. — Форкосиган заложил в компьютер новые дискеты и принялся просматривать тактические выкладки. — Но в качестве укрытия эта каюта имеет пару преимуществ перед любым другим местом на корабле. Если вы и вправду такой спец, какого из себя строите, то эта комната не прослушивается ни старшим политофицером, ни охраной принца?

— Я абсолютно уверен, что обнаружил все жучки. Готов поставить на это свою репутацию.

— В данным момент вы поставили на это свою жизнь, так что лучше бы вам не ошибиться. Во-вторых, снаружи у двери стоит двое вооруженных охранников, которые отвадят нежеланных посетителей. Едва ли можно просить о большем. Хотя приходится признать, что здесь немного тесновато.

Иллиан раздраженно закатил глаза.

— Я запутал службу безопасности, насколько посмел. Большего сделать нельзя, не рискуя вызвать подозрения, чего мы как раз и хотим избежать.

— Продержимся еще двадцать шесть часов?

— Возможно. — Иллиан озабоченно нахмурился. — Вы ведь что-то задумали, сэр.

Это был не вопрос — скорее, утверждение.