Осколки чести

– Не ради поездки. Навсегда. В качестве… в качестве леди Форкосиган. – Лицо его осветила грустная улыбка. – Я совсем запутался. Но могу поклясться, что больше никогда не буду считать бетаинов трусами. Право же, ваши обычаи требуют большей храбрости, чем самые самоубийственные соревнования наших юношей.

Она медленно выдохнула.

– Вы… не разыгрываете меня?

Интересно, откуда взялась фраза о сердце, которое от радости бывает готово выскочить из груди. Корделия вдруг остро ощутила свое тело – его тело она неотступно видела и раньше.

Он покачал головой:

– Я не хочу никакой игры – ни для вас, ни с вами. Вы заслуживаете лучшего. Конечно, я не блестящий вариант, вы это уже знаете. Но… по крайней мере, я желал бы отдать вам все, что у меня есть. Дорогая командор Нейсмит, скажите – может быть, по бетанским понятиям, я заговорил слишком рано? Я много дней ждал подходящего случая, но он все не представлялся.

– Много дней! И сколько же вы думали об этом?

– Мне это впервые пришло в голову, когда я увидел вас в ущелье.

– Что? Когда я блевала там, в грязи?

Тут он ухмыльнулся:

– С удивительным самообладанием. К тому моменту, когда мы похоронили вашего офицера, я уже был уверен в своем выборе.

Она в замешательстве потерла подбородок:

– Вам кто-нибудь говорил, что вы ненормальный?

– Не в такой ситуации.

– Я… Вы меня смутили.

– Но не оскорбил?

– Нет, конечно, нет.

Он чуть расслабился.

– Конечно, вам не нужно сразу же давать мне ответ. Мы окажемся дома только через много месяцев. Но я… Вы находитесь в плену, и это осложняет ситуацию. Я не хотел, чтобы вы хоть на миг почувствовали себя оскорбленной.

– Ничуть, – слабым голосом возразила Корделия.

– Я должен сказать вам еще кое-что, – продолжал он, не отрывая глаз от своих парадных сапог. – Это будет нелегкая жизнь. С тех пор, как я вас узнал, я все думаю, что карьера, основанная на подчистке политических промахов, как вы это сформулировали, возможно, и не является такой уж высокой честью. Может, было бы разумнее самому предотвращать неудачи в зародыше. Это опаснее, чем профессия военного: предательство, ложные обвинения, покушения, может быть – изгнание, нищета, смерть. Компромиссы с негодяями ради минутного выигрыша, да и тот, как правило, не очень надежен. Не слишком веселая жизнь, но если думать о детях, то лучше это делать мне, а не им.

– Да уж, вы знаете, чем соблазнить… – беспомощно проговорила она, растирая подбородок и улыбаясь.

Форкосиган поднял глаза – в них появилась робкая надежда.

– А как вообще на Барраяре начинают политическую карьеру? – спросила Корделия, пытаясь разобраться. – Я полагаю, вы думаете последовать по стопам вашего деда с материнской стороны, принца Ксава – не имея его преимуществ: я говорю об императорском родстве. Как в этом случае можно получить должность?

– Есть три пути: назначение императора, наследственный пост или восхождение по служебной лестнице. Например, Совет министров получает самых толковых людей именно этим, последним способом. В этом их сила, но такой путь для меня закрыт. В Совет графов входят по наследству. Это мое право, но только после смерти отца. И ждать можно до бесконечности. Да и вообще Совет графов потерял былое значение – просто клуб консервативных, наполовину выживших из ума стариков, озабоченных лишь сохранением собственных привилегий. Я очень сомневаюсь, что через Совет графов можно сделать что-либо значительное. Возможно, надо просто позволить ему доковылять до самораспада. Но только не передавайте никому мои слова, – добавил он, словно опомнившись.

– Довольно странная организация у вашего правительства.

– Оно не организовывалось. Просто возникло.

– По-моему, вам нужно конституционное правление.

– Слова истинной бетанки. Ну, может, и нужно, но в наших условиях это звучит как объявление гражданской войны. Итак, остается только назначение императора. Тут все происходит быстро, но мое падение может оказаться столь же стремительным, как взлет, если я навлеку гнев императора или он умрет. – Глаза Форкосигана вспыхнули: он строил планы. – Мое единственное преимущество в том, что он ценит, когда ему говорят правду. Не знаю, откуда у него любовь к честности – он ее редко видит.

– Знаете, мне кажется, вам понравится заниматься политикой – по крайней мере, на Барраяре, – заметила Корделия. – Она у вас чертовски похожа на то, что в других местах называют войной.

– Однако существуют проблемы в отношении вашего корабля и некоторых других вещей… – он помолчал, сникнув. – Может быть, они кажутся неразрешимыми. Наверно, преждевременно говорить о женитьбе, пока я не знаю, как все обернется. Но я не мог допустить, чтобы вы продолжали думать… Хотя, впрочем, что именно вы думали?

Корделия покачала головой.

– Наверное, сейчас об этом не стоит говорить. Когда-нибудь расскажу. По-моему, вы ничего против этого иметь не будете.

Форкосиган обнадеженно кивнул и продолжил:

– Ваш корабль…

Она нахмурилась:

– Вас ожидают неприятности из-за того, что мой корабль улизнул?