Осколки других Миров

Когда они с Алом возвращались домой, действительно, группа встречающих пополнила свои ряды. Скорее по инерции, чем ради желания развлечь деревенских сплетниц, Вера и Ал на прощание поцеловались, как сказала бы Вера «по-взрослому». Но, они оба чувствовали, что этот поцелуй не был порывом, как там, на краю обрыва, когда их просто какая-то непреодолимая сила бросила в объятья друг друга. Сейчас, на глазах этих старых «калош», это было просто «показательное выступление».

Проходя мимо конторы Вера краем глаза заметила Арсена, который делал ей жест подойти. Только его не хватало! Сначала Вера хотела сделать вид, что “случайно” не заметила ни Арсена, ни его энергичных жестов, потом поняла, что пройти просто мимо не получится. Мысленно выругавшись самыми грубыми ругательствами, Вера вздохнула и нехотя подошла ближе.

Вместо приветствия Арсен постучал указательным пальцем по лбу. В его понимании это был особый жест, означавший патологическую тупость:

— Жэнщына, у тэбэ, совисть ест? — Громко и с обычным наигранным акцентом спросил Арсен, продолжая жестикулировать, — кто маме званыть будэт, ты или я? Я, канэшна, нэ знаю гдэ ты, но магу и вспомныть…

Вера понимала, что Арсен, не будучи лично знакомым с матерью Веры, на данный момент её не выдаст, но… Огромное “но” — Арсен знал Дина, Дин знал мать Лины и… один звонок Дину и уже завтра мать в паре с Дином будут готовы примчаться куда угодно, лишь бы вернуть “блудную дочь”.

Слушая гневную тираду Арсена. Вера поняла, что так и произошло: мать, не сумев дозвониться Лине начала доставать звонами Дина… А Вера, как никто знала, как мать может доставать. Дин позвонил Арсену, а теперь Арсен по цепочке, как в детской игре в испорченный телефон, выплескивает все страхи матери и Дина на неё.

Вера клятвенно заверила Арсена, что позвонит маме и сама уладит недовольство.

Со злостью на мать Вера резко завела “старушку-развалюшку” и вырулила от кладбища на дорогу к “берлоге”. В которой раз Вера ловила себя на мысли, что у матери просто врождённый талант появляться не вовремя и нагло вторгаться, как говорил двоюродный брат Веры, в кристально чистую душу в грязных кирзовых сапогах.

Подъезжая к “берлоге” Вера морально почти настроилась на разговор с матерью. Почти… На подсознании готовясь к стандартному сценарию и стандартным обвинениям со стороны матери, что Вера не так живёт, не так поступает, не тех мужчин выбирает и всё в жизни Веры “не так, как хотелось бы её мамочке, которая желает для неё, единственной и любимой доченьки всего самого лучшего”. При этом мать ни разу даже не удосужилась спросить у самой Веры: “А чего ты, дочь хочешь?”. Нет, нет, и ещё раз нет. В голове матери с самого рождения существовал план жизни Веры. Мать никогда не волновало, что её грандиозный план ни по одному пункту не находил отклика в душе Веры. И, скорее всего, уже никогда и будет волновать.

В «берлоге» Вера плеснула в высокий стакан местного вина, закурила и только после этого с ненавистью включила мобильный.

— Ма, привет, у меня всё в порядке, — спокойно начала Вера, когда трубка отозвалась голосом матери, — я живая…

— Верочка, с твоей стороны это глупо, — затараторила трубка, не дав даже договорить, — во-первых, ты не предупредила меня об отъезде, во-вторых, я, конечно же, не считаю Вадима хорошей партией для тебя, но у вас стабильные отношения и если тебя не устраивает…

— Мам, — попыталась вклиниться в этот поток слов Вера, — мам, ты опять говоришь о себе, а не обо мне. Просто представь хоть на минуту, хоть на секунду, что я могу сама всё решать в своей собственной жизни…

— Что значит “всё”, Верочка? — Снова мать прервала Веру на середине фразы, — что значит “всё решать сама”? А со мной посоветоваться? Ты же знаешь, что я тебе желаю только добра…

Поле этих слов Вера уже перестала слушать. Всё понятно — мать подвела разговор к стандартному сценарию, спорить бесполезно. Да и не очень хотелось. Вера положила смартфон на край журнального столика, налила ещё вина и снова закурила, стараясь думать о своём и просто переждать бесконечный поток бесконечных слов на бесконечную любимую тему матери.

Честно выждав пять минут тирады матери молча, Вера поднесла трубку мобильного к уху и решилась на точку:

— Мам, всё. Ты слышала меня? Я так решила, мне нужно отдохнуть в одиночестве. По возможности, буду тебе звонить. Можешь не набирать мой номер попусту — телефон постоянно находится “в отключке”. Всё! Пока. Целую.

Вера нажала “отбой”, секунду подумала, выключила и забросила замолчавшую “трубку” в комод.

Наливая себе ещё вина, Вера уселась с ногами в большое глубокое кресло и снова, уже в который раз за сегодня, перенеслась на край обрыва и заново, как там ощутила опасность, услышала полет стрелы, и… что же всё-таки там произошло?

Вера включила первый попавшийся в плейлисте трек и сделав большой глоток, закрыла глаза…

«Это дьявол ночью ждёт у самой двери

(Одна только вечность длиннее любви)

Это дьявол ночью ждёт у самой двери.

Так жара на потолке превратится в дожди.

Так болью тупой кровь ударит в виски.

Это дьявол ночью ждёт у самой двери.