Осколки эпохи Путина. Досье на режим

Возникает вопрос: неужели власть не понимает, что нынешняя политика, в которой нищета убивает в народе волю к жизни, уничтожает и само государство? Может ли человек в здравом рассудке и при должности не понимать, что эта должность зависит то судьбы нации и государства? Бюрократы высшего звена все понимают. Их логику осмыслить несложно: им не нужен ни дееспособный народ, ни сильное государство. Превращение России в «энергетическую сверхдержаву» (то есть, сырьевой придаток) — это и есть цель олигархии, видящей в нашей стране только пространство с ресурсами, которые можно выгодно продать. Истории и культуры, науки и образования для глобальной олигархии не существует. И народа для нее тоже нет, а есть только рабочая сила. Причем ее функции сводятся к «обслуживанию трубы» — организации извлечения ресурсов из недр, превращения их в товар и переправку этого товара за рубеж. Для такой работы олигархам (то есть, власти) нужны только зарубежные менеджеры и местные рабы, которым достаточно знать несколько десятков команд, чтобы исполнять свои нехитрые обязанности.

Вышеозначенные позиции власти логически соединяют создаваемый хозяйственный механизм с вполне определенной программой народонаселения. В последней выделяется проблема миграционной политики. Таким образом, миграционная политика лишь отражает общую причину, по которой партия «Родина» вступила в самое жесткое противостояние с властью. И в олигархической власти принципиальность противостояния осознана вполне (рассчитано, какими потерями в прибылях грозит выправление ситуации — выход из демографической катастрофы). Партия «Родина» подвергалась беспрецедентному шельмованию в подконтрольных Кремлю СМИ, а также полицейским и прокурорским преследованиям, попирающим закон на каждом шагу. Потому что мы взывали к инстинкту самосохранения нации. Олигархии же консолидированная нация, сообщество граждан грозит пресечением самого прибыльного «бизнеса» — торговли Родиной.

Что же предлагали специалисты «Родины» в программном документе «Сбережение нации»? Как участники политического процесса, претендующие на власть, мы обязаны были быть конкретными. Поэтому наш проект сбережения нации включал 1) осознание масштабов демографической катастрофы, 2) выявление причин катастрофы, 3) программу срочных мер преодоления катастрофы, 4) выстраивание долговременной стратегии и прогноза перспектив России. Речь шла о выверенной прагматической позиции, отбрасывающей все идеологические догмы последних полутора десятков лет. Наша «догма» состояла в том, что нет ничего выше нации — сообщества коренных народов России. Выше нации только Бог. То есть, традиция и нравственный закон, которые составляют дух нации. Поэтому всякого рода «либеральные ценности» и «социальные завоевания» имеют смысл только в том случае, когда они направлены на возрождение жизненных сил нации, а если противоречат — подлежат искоренению как из общественного сознания, так и из законодательства и практики государственного управления.

Небывалый демографический коллапс начала 90-х годов произошел в России не вдруг. Он представляет собой провал, подготовленный предшествующими годами нашей истории. Очень важно определить, где главный корень беды. Многие демографы утверждают, что он — в «сверхсмертности», «шоке смертности», испытанном населением России в 1992–1995 годах и в не менее острой форме действующем до сих пор. Значение этой сверхсмертности, особенно касающейся мужской части населения России, действительно очень велико. Однако если обратиться к динамике рождаемости и смертности за последние полвека, то выявляются иные акценты. Срыв традиционных механизмов воспроизводства нации состоялся в период хрущевской «оттепели», когда новые стандарты жизни резко снизили рождаемость.

Либерализация — вот главная причина, заложившая основы демографической катастрофы. Алкоголизация страны, моральная допустимость абортов, новое наступление на Церковь, размывание духовных основ общества, меркантилизм, фантастические проекты построения коммунизма, включение в гонку вооружений и т. д. Все это приобрело новое звучание в период перестройки и выразилось в концентрированной форме в подлом рекламном клише: «бери от жизни все».

После 1987 года рождаемость вдруг за 6 лет стремительно обвалилась — почти в два раза. Это лихолетье «перестройки» и первых лет «рыночных» реформ. В нынешней России фактор «спада рождаемости» в несколько раз сильнее воздействует на демографическое состояние нации, чем фактор «всплеска смертности».

В 2000-е годы рождаемость немного выросла, хотя смертность сохранила негативную динамику. В результате мы так и не вышли из состояния, получившего символичное название «Русский крест» — когда кривая сверхсмертности пересекла кривую, отражающую небывалый спад рождаемости, и естественный прирост сменился противоестественной убылью населения.