Осколки эпохи Путина. Досье на режим

В соответствии с указаниями руководства Департамента образования г. Москвы (руководитель Л.П.Кезина) в столице России был введен новый режим охраны школ, с обязательной оплатой родителями услуг частных охранных предприятий (ЧОП). В школы был запрещен доступ родителей и созданы препятствия для их законного участия в контроле и управлении деятельностью государственных и муниципальных общеобразовательных учреждений. Тем самым было попрано российское законодательство, провозглашавшее, что родители являются полноценными участниками образовательного процесса, должны быть «активными субъектами образовательной политики», участвовать в управлении образованием, как «открытой государственнообщественной системы» (статья 38 Конституции Российской Федерации, закон «Об образовании» статья 2; закон «Об основах гарантий прав ребенка в Российской Федерации» статья 1 пункт 2; «Концепция модернизации российского образования на период до 2010 г.», пункты 1.4, 2.4 и 2.6; Постановление Правительства РФ от 19 марта 2001 г. № 196 «Об утверждении Типового положения об общеобразовательном учреждении», статьи 44,59–61). Родители рассматривались бюрократами от образования как посторонние для школы лица, чье присутствие в школах считается нежелательным.

Нормативные акты московских властей формально закон не нарушали, реальная практика деятельности должностных лиц Департамента образования им противоречила. Поборы с родителей «на школьные нужды» и на охрану школ были повсеместными. Под давлением администраций школ родители, опасаясь за своих детей, вынуждены были задним числом оформлять платежи как добровольную помощь различным фондам или юридическим лицам, часто не имеющим к образовательным учреждениям никакого отношения. Услуги ЧОПов по охране имущественных комплексов школ оплачивались за счет родителей. При этом безопасность участников образовательного процесса не была обеспечена, так как в соответствии со ст. 11 Закона «О частной детективной и охранной деятельности в РФ» сотрудники ЧОПов не несли ответственности за жизнь и здоровье детей (так, по крайней мере, было указано в типовом договоре ЧОПа с администрацией общеобразовательного учреждения, разработанном Московской ассоциацией охранных предприятий «Школа без опасности»).

Руководитель Департамента г. Москвы не уставала заявлять о том, что родители учеников московских школ обязаны платить за охрану («Московский комсомолец» от 21 февраля 2005 г.). Подобные публичные заявления являлись прямым вымогательством и превышением служебных полномочий. Отсутствие каких-либо документов (приказов, распоряжений и т. д.), утверждающих обязательную оплату услуг охраны со стороны родителей, лишь подчеркивало неправовой характер деятельности руководства Департамента. Администрации школ после таких выступлений воспринимали любое указание по мерам безопасности как прямое требование к найму ЧОПов за счет средств родителей. При этом положения договоров, снимающие с ЧОПов ответственность за жизнь и здоровье участников образовательного процесса, оставались для родителей неизвестными. Как и приказы, в которых требовалось «прекратить практику привлечения сотрудников образовательных учреждений к сбору финансовых средств на оплату охранных услуг от родителей и спонсоров» и осуществлять «целевой прием финансовых средств… только на добровольной основе». Бюрократия расходилась с законом в своих публичных призывах (фактически это были призывы к преступлениям) и на практике. По документам придраться было не к чему.

Апофеозом бесстыдства в сфере безопасности стало предложение партии «Единая Россия» ввести в московских школах электронные пропуска и турникеты, а также многочисленные камеры слежения. Обляпанные партийной символикой такие «средства безопасности» должны были свидетельствовать о том, «кто в доме хозяин», а система безопасности — переродиться в систему тотальной слежки за детьми и способом устранения родителей от их воспитания и образования.

Недопущение родителей в школы и чрезвычайная закрытость школ противоречат не только действующему законодательству в части создания «открытой, государственнообщественной системы образования», к которой призывает Концепция модернизации российского образования, но и самому смыслу государственной образовательной политики. Это еще больше усугубляет тяжелое положение, препятствует разрешению системных противоречий в образовательном сообществе, способствует обогащению узкой группы чиновников и приближенных экспертов. В такой ситуации возникают благоприятные условия для сокрытия нарушений в действиях школьных администраций, нецелевого использования средств, развития детской наркомании и проституции, сохранения круговой поруки, распространения греха и порока среди учителей и учеников.