Осколки эпохи Путина. Досье на режим

Потом я написал письмо Президенту РФ. Обосновал — особую опасность для страны претензий Польши, которые международный суд мог признать состоятельными. Требовалась энергичная работа, чтобы на Катынский миф ответить правдой о Катыни. Были подробно изложены обстоятельства, указывающие на фальсификацию дела. Предложено сформировать непубличную исследовательскую группу, которая в течение полугода подготовит материал для публикации и стратегию противодействия польским претензиям. Возникал бы повод возобновить расследование, создать убедительные следственные материалы, сделать их публичными, разоблачить заговор фальсификаторов.

Президентская «вертикаль» осталась глухой к моим предложениям. Только в зале заседаний Думы в перерыве ко мне подошел один из сотрудников Администрации и вполголоса, чтобы никто не слышал, похвалил мою записку, направленную секретной почтой. Никаких последствий эта похвала не имела. Нет, власть не собиралась заниматься проблемами страны. У нее были свои собственные проблемы. А общественную активность приказано было подавлять.

В марте 2006 года группа граждан намеревалась провести митинг у здания ГВП с целью публично заявить требования о гласном, объективном и всестороннем рассмотрении в суде материалов расследования уголовного «Катынского дела». Московские власти сделали все, чтобы сорвать митинг. Инициаторов вызывали для «профилактических бесед». Раз за разом отвергались одна заявка за другой. В беседах участвовал глава следственно бригады по «Катынскому делу» и сотрудники Правительства Москвы — генералы, полковники, генерал-полковники. В ходе бесед было сообщено, что причина для запрета митинга будет непременно найдена.

Еще раз тема Катыни коснулась меня лично в поганень-кой брошюрке, где русофобы собрали несколько публикаций ученых, которые соблазнились гонорарами за публикацию оскорблений и клеветы в адрес нескольких книжных публикаций, касающихся проблем русской нации. Почти все авторы оказались из русофобского гнезда — Института этнологии и антропологии во главе с Валерием Тишковым, который в России с начала 90-х годов курирует межнациональные отношения, а теперь занимается еще и проблемами толерантности в Общественной палате. В указанном заведении есть некий отдел народов Кавказа. В отделе заведующий — С.Арутюнов. Ему было дано задание в три странички оценить мою книгу «Время русской нации». Конечно, не читая ее, а лишь скользнув взглядом по любезно предоставленным «правозащитниками» цитатам. Среди всех прочих цитат оказалась буквально единственная фраза о «Катынском деле».

Не будучи в курсе «Катынского дела», которым я занимался несколько лет как депутат Госдумы, Арутюнов обвинил меня в клевете на власть, которой я предъявил претензии за поддержку гббельсовского мифа о расстреле 25 тыс. польских офицеров. Для ученого, не видевшего в глаза никаких документов, весьма смело делать выводы о том, что «вина НКВД в катынских расстрелах на сегодня доказана уже неопровержимо». Особенно поражает гражданский пафос вставшего против «популистской клеветы на власть» гордого защитника правды. Ученым можешь ты не быть, а быть доносчиком — обязан. Таково, как я понимаю, кредо русофоба, внедренного в ученую среду.

Помимо проблемы исторической правды, есть еще и проблема российско-польских отношений, омраченных «религией Катыни», ставшей основой польского политического самосознания. В Польше отрицание убийств польских офицеров сотрудниками НКВД приравнено к уголовным преступлениям. Тем самым, смыкаются «религия Катыни», «религия Холокоста» и русофобия, стремящаяся доказать, что между фашистами и русскими нет никакого различия. Русские, не желавшие брать на себя фальсифицированное «Катынское дело», — настоящие современные неофашисты! Собственно, такая характеристика давалась всем русским, кто не соглашался с позицией властей, а также прокрем-левскими СМИ. Не зная ничего по поводу «катынского дела», они были уверены, что «русские фашисты» не могли не расстрелять несчастных польских офицеров — настоящих борцов с фашизмом.