Осколки грёз

Я чувствовал, как он заканчивался в моих легких. На смену пришло помутнение с полной темнотой.

Свет в одночасье пропал. Исчез, словно его вовсе и не было, хотя глаза все еще продолжали метаться. Тело перестало слушаться, обессиленно упав на холодный пол в объятия приближающейся гибели. Пока я падал, был слышен плач Эмили и множество шагов, отражающихся затуманенным эхом. Мне нужно было так много ей сказать, но я не мог. Невыносимый кашель приносил с собой жгучую боль, которую едва заметно глушили ее прикосновения. Я лежал, зажмурившись от неприятных покалываний по всему телу.

– Эмили…

– Я здесь, здесь.

Я находился еще в сознании, когда почувствовал противный запах больницы. Не получалось разобрать все фразы, назойливо всплывающие вокруг меня. Но все же мне кое-что удалось услышать. Прокручивая в голове последние несколько дней, я пытался уловить часы приема назначенных препаратов и только сейчас стал понимать, что нервы взяли реванш в моей нескончаемой борьбе. Смятение вперемешку со страхом сыграло со мной злую шутку.

Провалы в памяти.

О них предупреждал меня мистер Уолтер. Переживания стать отвергнутым лишали меня последнего рассудка, поэтому я так смутно помнил даже обрывки прошлой ночи. Я следовал всем указаниям, но, видимо, этого было недостаточно. Всегда чего-то не хватает, когда ты уже совсем близок к истине, своему счастливому концу.

«Даже если нас действительно ждал такой финал, я бы ни о чем не жалел. Уверен, наши души смогут найти друг друга за пределами этой придуманной Вселенной. Где-то в объективе одного созвездия, крепко держась за руки», – подумал я, а потом мое сердце остановилось.

Эпилог

Эмили

Четыре года спустя…

Оглушительные крики толпы были слышны даже за несколько метров от арендованной гримерки. Визажист бегал возле меня из стороны в сторону, боясь опоздать.

В очередной раз я взглянула на себя в зеркало, которое висело напротив туалетного столика. Прямые каштановые волосы ниже плеч небрежно спадали на слегка прикрытую грудь под атласной тканью бордового платья. Зеленые глаза лихорадочно осматривали все вокруг. В отражении на меня смотрел совсем другой человек. Она была намного симпатичней, уверенней и известнее, чем та, кого я знала несколько лет назад. Лицо двадцатичетырехлетней девушки сейчас выглядело счастливым.

В дверь постучали.

– Эмили? Журналисты вас заждались, – послышался голос Рейчел, моего менеджера.

– Скажите, что я выйду с минуты на минуту.

Я медленно перевела дыхание, бросив взгляд на развешанные по всему помещению плакаты со своими фотографиями. Легкая улыбка скользнула по моим губам.

«Пора», – прозвенел внутренний голос, когда с гордо поднятой головой я переступила порог своей гримерной.

Сердце стучало в такт моим каблукам. Это была моя пятая конференц-встреча, а я все еще переживала, как в первый раз. От странного трепета неосознанно стала вертеть кольцо на безымянном пальце.

На этот раз встреча с журналистами проходила в Исполнительном центре округа Харрис. На нее, в отличие от предыдущих, потратили намного больше денег. Организаторам поручили выделить зал с видом на местный парк «Буффало Байю» в Хьюстоне, который мне очень приглянулся, пока я была в этом городе.

«Соберись, Эмили. Ты это заслужила», – еле слышно повторила я себе под нос и дернула ручку двери.

Все присутствующие поприветствовали меня дружными возгласами с места, сопровождающимися вспышками камер и напольных ламп, устремленных в мою сторону. Мне оставалось лишь подавить волнение и непринужденно сесть за стол в центре зала, где уже расположились один за другим компании журналистов.

– Всем здравствуйте. Можем считать презентацию открытой. Прошу, задавайте вопросы.

Мгновенно все голоса, звучащие в унисон, затихли, сменяя собой торчащие вверх руки с микрофонами.

– Новостной канал «Добро пожаловать, Техас», – произнес молодой мужчина как скороговорку. – На вашей прошлой встрече, проходившей в Лас-Вегасе, вам был задан вопрос по поводу продолжения вашего сборника стихотворений. Можете ли вы сейчас прокомментировать это и дать четкий ответ?

– Здравствуйте. Не могу дать точной конкретики, но, возможно, продолжению быть. Больше раскрывать карты я, к сожалению, не могу, – ответила я с сияющими глазами.

Одни вопросы сменялись другими.

– Газета «Нью-Йорк таймс». Интернет не перестает обсуждать скандальное мероприятие, проходившее четыре года назад в Линкольн-центре. Выставка, которая была устроена по вашим стихотворениям, вызвала фурор у всех литературных и художественных критиков.

Внезапно я почувствовала, как что-то вновь хочет расколоться внутри меня. Словно кто-то так и норовил надавить на болезненный шрам.

– Нам бы не хотелось вдаваться в подробности… – проговорила Рейчел, глядя на меня, пока я собиралась с мыслями.